Ох и сучка! А ведь все считали их чуть ли не идеальной парой. Нику эта баба представлялась образцом тактичности и покладистости. Не раз он говорил — наполовину в шутку, наполовину всерьез, — что хотел бы иметь точно такую жену. Или никакую… ‘
Ну вот, теперь все открылось. Тайное становится явным. Маски сброшены. И это только первый слой новой, окрысившейся реальности. Дальше — хуже и хуже…
(Между прочим, оформила ли страховку ОНА? Ник в этом сильно сомневается…)
Брат приглашает в гости родителей. Весьма кстати подвернулся и юбилей свадьбы. У Ника невольно сжимаются кулаки — он ведь тоже там был! Ну а как же без него-то, без любимого младшего братца!.. Он снова замедлил просмотр. Тягуче тянутся минуты. Он видит, как брат незаметно для остальных подкладывает метку в сумочку собственной матери.
Ника охватывает какой-то мрачный азарт. Дальше, дальше… Слежка за перемещением смерти — словно наркотик. Оторваться трудно. Потрясающая игра случайностей. Несчастные или счастливые стечения обстоятельств. Плюс человеческая мерзость во всей своей красе…
Несколько дней мать держалась неплохо. Во всяком случае, она не пыталась выбросить метку или сбежать. Правда, у нее был вид женщины, заболевшей раком и знающей об этом. Ник плохо представляет, каково ей пришлось. Она обнаружила метку только тогда, когда вернулась домой, и могла подозревать кого угодно — сыновей, невестку, мужа… Выбор, вставший перед нею, также невероятно труден. Она колеблется долго, слишком долго.
А загонщики между тем уже близко. По телевидению передают подробные репортажи об Охоте. Район поисков сузился до восемнадцати кварталов. Это каких-нибудь сорок — пятьдесят тысяч человек. Нику в его положении число такого порядка кажется смехотворно малым. А мать тянет до последнего.
Отец слишком толстокож, чтобы почувствовать перемену в ее поведении, и они слишком много прожили вместе, чтобы он внимательно вглядывался в ее лицо. Правда, у нее случается небольшой прокол, когда она забывает проверить искателем почтовый ящик. Отец шокирован такой небрежностью и возмущенно выговаривает ей. Она ссылается на недомогание. Мол, что поделаешь — климакс. Надо быть терпимее.
После этого отец лично дважды проверяет почту. В письмах и газетах — чисто. Шумный вздох. Однако он не знает, что метка уже лежит в коробочке с его сердечными таблетками. Долго ждать не пришлось. Очередной приступ — и ему не до искателя. Мать делает вид, что вызывает «скорую помощь». На самом деле в трубке — короткие гудки. Отец шарит рукой по прикроватной тумбочке. Находит на ощупь пузырек, открывает его. Рассыпает таблетки. Берет две и кладет под язык…
Через пару минут ему становится легче. По лицу разливается блаженство. Слава богу, кажется, пронесло. Но потом он тянется, чтобы собрать рассыпавшееся таблетки, и находит среди них метку.
Против ожидания, второго приступа не случилось. Ник невольно вспомнил одно из правил, подходящее к данному случаю. Если бы предок внезапно скончался, Охота была бы прекращена до вброса новой метки. Лучший выход для всех, не так ли? Кроме папочки… Кстати, самоубийц не так много, как может показаться на первый взгляд. Все мы цепляемся за жизнь до последнего — даже тогда, когда надежды нет. Ни малейшей.
Ник с нарастающей болезненной жадностью смотрит, что было дальше. Отец впервые поднял руку на мать. Сцена безобразная; раньше Ник ужаснулся бы, а теперь отнесся с пониманием… Сутки холодной войны. Загонщики дышат в загривок. Окруженная территория — шесть кварталов. Работы осталось всего на несколько часов. Обычно круг поисков «меченого» сужается до одного-двух зданий. Затем вызывают пиратов — и конец.
Если дичь не убегает и не сопротивляется, ее убивают максимально болезненным способом. В этом случае пираты считают потраченными зря долгие месяцы тренировок. Им скучно резать безропотных баранов. Они хотят сражаться с волками. Однако бывшие спецназовцы попадаются намного реже, чем в дешевых боевиках…
Ник мысленно всматривается в себя — есть ли в нем, худом, парниковом, испорченном цивилизацией, избалованном теплыми сортирами существе, хоть что-нибудь от волка? Хватит ли у него дерзости показать зубы? Будет ли он защищаться, когда его загонят в самый угол и припрут к стенке? Правда ли, что самый страшный зверь — это загнанная в угол овца?.. О, скоро у него будет возможность проверить многие бесполезные «истины»!
А пока он все еще смотрит. В сущности, теряет драгоценное время. Или, может быть, не теряет? Накапливает злобу, ярость, решимость, силы для борьбы? Кто знает, из какого дерьма прорастает стремление выжить во что бы то ни стало; кто ведает, чем подпитывается неистребимый инстинкт самосохранения?..
У отца шансов заведомо меньше. Мать предельно внимательна, и тому приходится искать другие варианты. Контакты с посторонними чрезвычайно ограничены. Пару раз отец предпринимает нелепые попытки передать метку случайным людям на улице, но его легко раскалывают. Он выглядит жалко — стареющий, растерянный человек, пытающийся удержаться в стаде, которое уже отвергло его. Он ПОМЕЧЕН, и это ясно написано на его испуганном лице. С таким же успехом он мог бы носить плакат с надписью «Внимание! Черная метка у меня». И все-таки отец находит выход.
Он назначает встречу единственному человеку, не являющемуся членом его семьи и при этом пользующемуся уважением и доверием. Друг младшего сына — чем не подходящая кандидатура? Надо только выдумать предлог, который не внушит подозрений. Безграничное доверие может и не быть взаимным…
Отец звонит ему и говорит, что хотел бы побеседовать о Нике. Точнее, о ПРОБЛЕМАХ Ника. Отца якобы тревожат неопределенные отношения сына с девушкой. Кажется, у них не все в порядке…
Поскольку тот день был выходным, уже через пару часов отец и друг Ника встречаются на теннисном корте. Сначала пара геймов, чтобы растрясти жирок (больше не позволяет больное сердце). Затем пиво и неторопливая беседа. Друг считает, что Ник сделал отличный выбор. Отец выражает сомнение. Почему тогда добрачная стадия тянется так долго? Он (ха-ха!) хотел бы успеть понянчить внуков. Может, не все в порядке с сексом? Или — страшно выговорить, какие только вещи не лезут в голову, — может, Ник стал голубым?
Друг иронично улыбается. Это самая большая нелепость, которую он слышал за всю свою жизнь. Однако видно, что он в замешательстве. Он старается быть предельно корректным. Он не в курсе интимных проблем. Он уважает своего друга и его любимую девушку. С ЭТИМ у них наверняка все в порядке. Он думает, что и свадьба не за горами. Просто… вы же знаете, Ник такой обстоятельный. Тысячу раз взвесит все «за» и «против», прежде чем принять столь важное решение…
