— Правительство должно заботиться о нас, — говорил упирающийся старичок, — оно должно обеспечить нам пищу и воздух, иначе оно слетит! Да-да! Иначе оно слетит, сэр!
— Сэр, — обратилась к старику идущая впереди девушка с красивыми, тоже заплаканными глазами, — неужели я должна умереть? Скажите, что я сделала? Что я сделала?
— Не плачьте, леди! Не плачьте! Мы уже давно научились требовать мира и жизни. Правительство снова вынуждено будет подать в отставку!
Дядя Эд слышал, как разговаривала шедшая сзади него пара.
— Молли, мы так и не успели пожениться!
— Да-да, нам осталось купить только один сервант для нашей обстановки… Боже, только один сервант!.. Мы могли быть счастливыми!
— Молли, неужели мы не успеем пожениться?
— Может быть, мы не будем ждать серванта?
— Нет, мы продадим… мы продадим все, чтобы купить акцию хотя бы только для вас, Молли!
— Нет-нет, Сэм, это невозможно! Только вместе!
— Нет, Молли, я умоляю вас…
— Ах, нет, Сэм! Теперь никто не купит нашей обстановки. Нам никогда не достать денег!
— Не плачьте, леди! Мы идем предъявить свои требования. Правительство выполнит наши условия или вынуждено будет подать в отставку. Я уверяю вас, леди!
В толпе застряло несколько автомобилей. В одном из них сидели поджарая леди в мехах и тучный джентльмен. Автомобиль остановился против движения, и толпа обтекала его.
Женщина с плачущей девочкой на руках едва не упала, споткнувшись о колесо. Увидев это, двое рабочих, которые несли транспарант с надписью: «Потребуем воздуха, как мы требовали мира», открыли дверцу лимузина и попросили пассажиров выйти.
Докеры предложили женщине с ребенком сесть в автомобиль, а шофера заставили тихо двигаться задним ходом вместе с толпой.
Леди в мехах и толстый джентльмен не смогли протискаться на тротуар и, повинуясь общему движению, пошли следом за своим автомобилем.
На крышу автомобиля забрался какой-то коротконогий человек с лоснящимся лицом и стал кричать:
— Господь бог карает вас за грехи, дети! Молитесь и посещайте молельню сестер и братьев «Святого приличия»! Молитесь, и господь бог пошлет вам с неба воздух!
Сзади коротенького человека оказался какой-то джентльмен в котелке. Он довольно бесцеремонно отодвинул проповедника в сторону. Когда он говорил, у него топорщились маленькие усики:
— Протест! Протест! Леди и джентльмены! Мы потребуем у правительства, чтобы оно скупило для англичан, и только для англичан, все акции спасения! Англия достаточно богата для этого!
Проповедник исчез с крыши автомобиля. Вместо него появился внушительный джентльмен с седыми усами. Своим густым басом он совсем заглушил крикливый голос соседа:
— Мы будем требовать оккупации Гренландии! Британия должна завладеть Рейлихской пещерой! В ней можно спасти половину Англии!
Дядя Эд подсадил на подножку «роллс-ройса» девочку с испуганными глазами, а сам шел рядом.
На своеобразной движущейся трибуне было теперь четыре человека. Все они кричали так, что ничего нельзя было разобрать.
— Я не хочу задыхаться! Я хочу жить! Я не могу существовать без воздуха! — кричал блеклый человек в мягкой шляпе. — Должно же правительство считаться с тем, что я не могу существовать без воздуха! Я всю жизнь дышал!
— Скажите, сэр, — высунулась из автомобиля изможденная женщина, — я могу купить эту ужасную акцию для своего ребенка? Хотя бы… хотя бы ценой жизни… Ведь она так мало жила! Я уверяю вас, сэр, она такая маленькая…
Дядя Эд с удовольствием пустил бы какое-нибудь морское проклятье, но это был первый случай с мистером Вильямсом, когда ничто подходящее не пришло на язык.
— Неужели должны спастись только богачи? — спросил один из докеров.
— Мне кажется, что справедливее было бы бросить жребий, — ответил другой.
— Во всяком случае, — визгливо закричал идущий рядом старичок, — этим должно заняться правительство! Ему мы вверяем, джентльмены, заботы о нашей бренной жизни в тягчайшую минуту существования нашей страны. Ему, правительству, джентльмены!
С минуты на минуту в Вестминстерском дворце должно было начаться экстренное и чрезвычайное заседание парламента.
Пристав палаты, носитель черного железа, почти бегом совершал трехвековую традицию обхода вестминегерских подвалов. Триста лет назад здесь был раскрыт пороховой заговор Гай-Фокса, хотевшего взорвать парламент во время торжественного заседания.
Теперь в каждом подвале фотоэлектрические автоматы включали свет при одном лишь приближении людей, но люди эти все равно держали в руках незажженные фонари.
Сегодня палата общин и палата лордов заседали совместно.
Одетый в старинный черный костюм и башмаки с чулками, спикер, председатель палаты, нервничал. Он ждал донесения, что традиционный обход завершен, а без этого он не имел права начать заседание. Не один раз соскакивал он с окруженного решеткой кресла и вертел во все стороны напудренным париком.
Но спикера беспокоило еще больше отсутствие первого лорда казначейства — иначе говоря, премьер-министра — и других членов кабинета. Неужели кабинет министров все еще заседает в доме премьера на Даунинг-стрит?
Депутаты против обыкновения были на местах. Лидер оппозиции уже сидел на своем месте против «скамьи казначейства» и всем своим видом выказывал негодование по поводу столь пренебрежительного отношения правящего кабинета к чрезвычайному заседанию парламента, а значит, и к древнейшей в мире демократии.
Напряжение увеличилось еще больше, когда пришло сообщение о продвигающейся к Трафальгарской площади демонстрации.
Напрасно ждал спикер. И пудра осыпалась с его парика. Это был, может быть, единственный случай во всей истории существования старейшего в мире парламента, когда на заседание его не пожелал явиться ни один член кабинета.
Та часть процессии, с которой шел дядя Эд, не могла пройти к Трафальгарской площади прямым путем, а повернула к Сити, чтобы через давно исчезнувшие ворота старинной и узкой улицы Стрэнд проникнуть на площадь. Демонстрация, как снежный обвал, увлекала все на своем пути.
Улица Стрэнд — улица юристов. К моменту приближения демонстрации все они выскочили на улицу из залов заседаний в своих официальных костюмах, в коих вершили дела. В человеческой лавине замелькали напудренные парики, черные мантии и тоги. Но у всех этих пламенных барристеров, крючкотворных клерков, деловитых атторнеев и солиситоров высокочтимых их лордств судей, — у всех этих людей, несмотря на их нелепые костюмы, были такие же испуганные глаза и опущенные головы, и они также хотели дышать самым обыкновенным английским воздухом, ибо у них тоже не было денег для приобретения акций спасения.
