Мы молчали. Никто не пошевелился.
Крис свернул мешок и сел на него. Потом достал нож и принялся разделывать добычу. Первой заинтересовалась Василиса. Подошла, нависла над ним и негромко, внушительно гавкнула. Крис неосторожно толкнул ее локтем – собака мигом вцепилась ему в рукав, с треском порвала. Тут уж вскочили все оттаскивать собаку. Не сообразили, что она всего лишь предупредила чужака, ну и заодно решила страху нагнать.
Я еще подумала: даже Павлов так уже к Ваське привык и привязался, что держит ее за простую сибирскую овчарку. Васька – чудо и прелесть. А ведь вздумай она убить, допустим, слона, ей хватит пары секунд. Она способна уничтожить космический корабль – просто нашинкует в мелкий винегрет все управление, и приветик. Она знает слабые места разных механизмов и безошибочно туда бьет.
А мы это чудо – за шкирку. А ему нас зарезать – четыре секунды.
И вот таким же мог быть Крис.
И поэтому Крис так боялся, когда увидел нас.
Он уже имел дело с киборгом. Только с двуногим прямоходящим…
– Серьезный зверь, – заметил Крис. – Обиделись на меня?
– Паш-шел ты… – не сдержалась я.
– Дел, я потом покажу тебе могилы.
– Мы их видели, – сказал Август.
– Не-ет. Тех шестерых я похоронил у большого озера, потому что нести сюда тот фарш, который от них остался, было невозможно. Остальных мы хоронили здесь.
– Много еще умерших? – спросил Август.
– Еще четырнадцать человек. Из них – три женщины. Это меня однополчанин проведал, я уже говорил. Я не понял, что он киборг. Провел в жилые залы. Потом не знал, как людям в глаза смотреть.
– А он тоже не проявлял агрессии, даже когда здоровался с тобой за руку? – прищурился Август.
– Мы не за руку. Обнялись на радостях. Нормально.
– Пригласил тебя на стоянку…
– Именно.
– Не понимаю, – сказала я. – Ты ж опаснейший свидетель. А Куруги сопли жует! Что за дурацкие попытки выманить, подобраться? Разбомбил бы твои пещеры к чертовой матери, и дело с концом.
Крис молчал.
– Вот именно, – обронил Август и повернулся к моему брату: – Крис, что ты украл у них?
* * *
Мы ели свежепожаренную ящерицу, Василиса грызла сырой рептилий хвост.
– Я до сегодняшнего дня не знал, что это такое, – рассказывал Крис. – Парень, который спер эти данные, твердил, что умрет богачом. Один из тех шестерых, кого я похоронил у большого озера. Тур. Он был инженером, без него к кораблю вообще не ходили, он знал, что откуда открутить и к чему приспособить. Перед выходами всегда сдавал карточку на хранение мне. И не вернулся. А мне и посмотреть ее не на чем было: бортовой компьютер у нас кончился в тот же день.
– Но ты не сомневался, что дело именно в тех данных, – отметил Павлов.
– Ни секунды. Дима, ну вы прикиньте: это главный инженер на нелегальной фабрике киборгов. Он из всех нас был единственным свободным. Относительно, конечно: контрактом связан. Но получал зарплату, у него отпуска были, он ездил на Альфу. Доставал спиртное, сигареты. Для своих, понятно. Он и рассказал, какое будущее меня ждет у Куруги. А потом говорит: Крис, я знаю, где клад. Но воспользоваться им не могу, меня с планеты не выпустят. Клад уйдет отсюда через две недели, и нам всем конец. Надо решаться. Я оповестил людей, Тур достал взрывчатку. На самом деле, если бы не Тур, мы все там легли бы на конвейер. Потому что Тур сделал все. Он отключил шокеры, сигнализацию, он достал оружие. Такова была его цена. Он давал нам шанс вернуться домой, а мы делали его богатым. В тех обстоятельствах более чем адекватная мена. Тур хотел инсценировать смерть, поэтому мы взорвали четверть фабрики. Он там даже кровью на стены побрызгал для убедительности. Своей кровью. Потому что иначе Куруги его до края Галактики преследовал бы. А если Куруги решит, что Тур мертв, а карточка погибла при взрыве, есть шанс, что он не сразу спохватится и Тур успеет найти защиту. Но там проблема сразу была: карточка в сейфе хранилась. Пришлось тащить вместе с сейфом, мы его уже здесь вскрывали. Понятно, что Куруги не нашел обломков сейфа и все понял. Хотя он ни черта не понял. Он решил, что это я спер карточку, поэтому охотился всегда за мной. А потом нам перестало везти. Мы хотели уйти к Хилире, но Куруги нас там уже ждал. И мы ломанулись сюда…
Я слушала молча, отщипывая волокна от куска нежного мяса. Удивительная история. Крис уснул на транспорте, а проснулся в цепях. По щетине определил, что под наркозом был не больше трех дней, значит, еще на своей территории. Значит, не в плену, а у пиратов. Пираты – не самое страшное. Крис подумал, что сумеет убежать. Получилось страшнее. Его рота была с ним, он не мог ее бросить, он офицер. И в рабстве их держал такой же офицер.
В первые полгода им жилось не так уж плохо. Роту разместили на Альфе, при легальном месторождении, и Куруги, бывавший там наездами, обрабатывал Криса. Звал в личную гвардию, обещал золотые горы. Крис сделал вид, что поддается. Тогда всю роту перебросили на Гамму. Там он понял, что погиб.
Но на Гамме было два сорта рабов – безнадежные и привилегированные. Кому повезло меньше, еще вопрос. У привилегированных было право ходить в бордель. Крис однажды зашел. Девочка побелела, увидав этакого громилу. А Крис объяснил: у него есть жена и есть надежда уйти отсюда живым. Поэтому он хранит верность. Но иногда задалбывает слышать исключительно мужские голоса. Как она, не против, если он будет ходить к ней болтать? Она не возражала. Постепенно Крис вошел в особый круг технической интеллигенции, работавшей на фабрике киборгов. Познакомился и подружился с Туром. Побег он планировал едва ли не год, но хотел действовать наверняка, поэтому многие сомневались в его решительности.
– Сюда-отсюда на самом деле ходить можно, – продолжал Крис. – Нужна толстая броня, в которой застревают щепки, да удача обогнуть давилки. Давилки почти все известны, а вот черные шары, которые разлетаются на щепки и прошивают все насквозь, – они везде. Тур мне сказал, что тоннель проходим, потому что буквально за месяц до этого отсюда вернулась группа. Все живые. Ходили на бронированных кораблях. Тур вообще много знал про Дивайн…
– А кто назвал планету так? – насторожился Август.
– Тур.
– Странно, что такое же название пришло в голову и нам.
Крис пожал плечами:
– Бывает. Так вот, Тур знал и про местные «отключения электричества», и про то, что тут рай, и даже про то, что тоннель Чужие ставили. Я не придавал значения: мы ж собирались на Хилиру. А как нас заперли и мы пошли в тоннель, Тур нас всех спас. Нам в борт прилетело сразу. Разгерметизация, я отсек кое-как закрыл, и Тур мне говорит: нужен доброволец. Чужие живых не трогают. Они думают, что наши корабли – это роботы-воры. Надо выпустить наружу добровольца, он заодно заплату на прореху поставит, а Чужие нас пропишут в системе… Нашелся у меня парень, пошел он. Тур в это время с приборами колдовал. Что он сделал – я так и не понял, хотя в технике вроде соображаю, мне иначе нельзя. Но – тут надо быть главным инженером на фабрике киборгов. Так или иначе, мы этот сигнал, с дивайновского маяка, поймали. Вот вам и телепатия. Не, я тоже раньше думал – телепатия. Только извините, ее вот так, на наши антенны, не примешь. А мы приняли. И пошли по лучу. Через два часа сигнал пропал, и Тур говорит: глуши движки. И нас потащило само. Потом опять сигнал пришел, и мы спокойно вышли, спокойно до планеты долетели, сели, где нам указали. Сидим, главное, и ждем, что сейчас таможня Чужих придет, думаем, как объясняться станем. Никто не пришел, само собой. Мы выползать стали, округу разведали, поняли, что одни. Месяц отсиделись, ну, Куруги должен был решить, что от нас давно мокрое место высохло, сунулись на выход. А вот фиг там! Обратно нас местная автоматика не выпустила. Мы головы изломали. И Тур предположил – корабль-то у нас неисправен. Это мы знаем, что до Хилиры с ним ни черта не сделается, выдержит эта заплатка на боку, а здешней автоматике наплевать, у нее инструкция и программа. Вернулись. Стали соображать, как чиниться. Облазили все. На корабле жить тесно, нас триста душ, мы в эту долинку перебрались. Зашли в одну дырку, спустились, ахнули. Я потом покажу, там такое… Я ж до самого центра управления дошел. Тогда и понял, что за Чужие. Уже окончательно все понял.
