- Хорошая безделушечка, - покачал головой Номмо. - Но в остальном наш чародей прав. И вы, Каэ, не отказывайтесь сразу. Подумайте. Я, например, иного пути просто не вижу.
- Не на аудиенцию же к нему записываться, - согласился Куланн. Он как раз проснулся и отправился на поиски своих друзей. Отдохнув и приободрившись, он наконец обрел способность здраво рассуждать, чего от него нельзя было добиться после схватки с унгараттами Катармана Керсеба.
- Да, но как это осуществить?
- Надеюсь, Барнаба мне немного поможет, - улыбнулся Магнус. - В отличие от вас я поддаюсь действию любых сил. Думаю, мне удастся проникнуть во дворец Чаршамбы Нонгакая: я уже пощупал защиту - магия там плохонькая. И вообще, на Имане маги - сущие дети против наших, с Варда. А присутствие Зла здесь, наоборот, чувствуется сильнее.
- Я подарю тебе около получаса, - сказал Барнаба. - Тебе хватит, чтобы успеть похитить талисман, а затем вернуться?
- Должно с лихвой, - задумчиво ответил чародей.
- Тогда мы должны быть готовы к выступлению в любую секунду, - вставил Куланн. - Не думаю, что они сразу же потеряют наш след. Если так случится, возблагодарю любых богов. Но готовиться лучше к самому плохому.
- Правильная, кстати, позиция, - заметил Номмо.
Могаллан и Кобинан, от которых ничего не скрывали, в разговоре практически не участвовали. Они стояли рядом и переводили взгляды с одного своего товарища на другого. На Каэ оба юноши взирали с немым благоговением. Особенно их потрясало то, как живая богиня общалась с капризным талисманом. В ее руках перстень, кажется, приобретал прекрасные манеры, и скоро его можно было бы выпускать в любое общество.
- Талисман находится на теле Чаршамбы.
- Не на теле, а на шее, - поправил перстень.
- Шея - это не тело?
- Тело. Но когда ты так говоришь, то звучит слишком завлекательно, и мысли нашего мага могут двинуться в другом направлении.
Каэ только глаза подняла к равнодушному небу. Небо над Сетубалом выгорело добела.
- Итак, это была живая Богиня Истины, а ты ее упустил? - Король Чаршамба Нонгакай навис над распростертым на полу тронного зала Харманли Тердженом.
- Великий, никто не мог подозревать, что живая богиня будет поймана, как простая женщина и посажена в клетку!
- И этим она обманула всех! Обвела вокруг пальца! Ты хоть понимаешь, что мы в одночасье лишились всех богатств Хартума - мы, наши дети, наши внуки! Она же бессмертна и будет править Хартумом вечно...
- Повелитель, разреши обратить твое внимание на то, что богиня бессмертна, но ее наместник - барон Вентоттен, герцог Талламор, - отнюдь нет. А следующий правитель может оказаться и нашим сторонником.
- Сколько лет прикажешь ждать? - прошипел Чаршамба.
- Как пожелает повелитель. В Хахатеге немало моих людей. И они вполне могут начать действовать хоть теперь же - стоит только дать им знак.
- Так подай им весточку, иначе скоро будут подавать тебе - милостыню. Калекам, говорят, хорошо подают в Сетубале.
Харманли Терджен заледенел. Он прекрасно знал, что его господин способен не только зло пошутить, но и воплотить свою шутку в действительность.
- Уже лечу, - прошептал он побледневшими губами.
- Надеюсь...
Темнокожие беловолосые фенешанги со странным выражением на своих прекрасных нечеловеческих лицах следили за королем. А Чаршамба удобно устроился у распахнутого настежь окна и спросил, не поворачивая головы:
- Как успехи у Меджадая и Рораймы?
- Они оправдали оказанное им доверие. Ондава Донегол разгромил флот шеида Теконг-Бессара, шедший на помощь Кортегане. И потребовал выкуп за захваченных в плен вельмож Тиладуматги. Так что с завтрашнего дня Золотой шеид станет просто шеидом. А золото получит мой повелитель.
- Я доволен, - равнодушно сказал Чаршамба.
- Славный Рорайма Ретимнон разрушил Кайкос и захватил казну Кайкосского замка. Теперь он движется к Большому Бургану, и единственное, что интересует и его, и Меджадая, - как отреагируют Риеннские острова.
- А как они могут отреагировать?
- Ну, это какой-никакой оплот унгараттов. Если они пошлют войска на помощь своему номинальному владыке, Меджадаю придется отступить.
- Ему не придется отступить, - мягко сказал владыка Эль-Хассасина. Меджадай завоюет для меня славу в этом сражении, Рорайма разрушит еще и Большой Бурган, а наместник Хартума, этот герцог Талламор, умрет в самом скором времени - судьба, ничего не попишешь.
Король делал ударения исключительно на глаголах.
- Да, повелитель, - склонился Харманли Терджен.
- И пусть твои глаза-уши в Догандже и Игуэе будут расторопнее.
- Да, повелитель.
- Иначе и у них, и у тебя не досчитаются глаз и ушей. А также языка, потому что он будет одиноким, а следовательно, лишним.
- Ты сказал, повелитель. Да будет так.
- Да будет так, - повторил Чаршамба.:
Между этими двумя фразами пролегла всего секунда времени, но ведь время как река - оно непредсказуемо. Фенешанги, принадлежащие к нечеловеческой расе, обладают нечеловеческими возможностями. Об этом не знал Магнус, выходя из пространственного коридора, который он проложил от песчаного пляжа на окраине Сетубала до тронного зала дворца Чаршамбы Нонгакая. И не успел он войти в образовавшийся тоннель, как Барнаба остановил время.
Для Магнуса это выглядело так, будто он попал на выставку ярко раскрашенных скульптур. Все во дворце застыли в момент движения, и Магнусу невольно вспомнились детские сказки, которыми его убаюкивала сухонькая, седая бабушка, - когда это было? Слуги и рабы, бегущие с разнообразными поручениями, придворные, вельможи, воины, стражники - у многих из них лица застыли в таких нелепых и смешных гримасах, что Магнус не смог удержаться от смеха.
"Боги! - подумал молодой чародей. - Неужели же со стороны я и сам так выгляжу?! Нет, только не это".
Быстрыми шагами он пересекал длинные анфилады комнат, наконец перешел на бег. Времени у него в запасе было достаточно, но лучше перестраховаться. Наконец Магнус вбежал в огромный зал, сверкающий золотом и камнями, в котором было несколько человек.
И все они поразили чародея до глубины души. Один брошенный взгляд дал ему так много информации, что Магнус слегка растерялся. Во-первых, четверо, наверное единственные во всем дворце и его окрестностях, не испытали на себе воздействие остановки времени. Они двигались и жили так же, как и Магнус, а это уже было невозможно. Впрочем, невозможной была и сама их внешность темнокожие, с ослепительно белыми длинными волосами, синеглазые и божественно красивые. Магнус не только никогда не видел им подобных, но вряд ли даже слышал о чем-нибудь в этом духе. Странные существа не проявляли агрессивности или неприязни. Напротив, они улыбались и весело сверкали глазами.
