Он взглянул на свою собственную руку. Рука была чистая, да к тому же он вспомнил, что, когда пришел из кабинета, дверь была отворена, – следовательно, он не трогал ручку вовсе.
Он вошел прямо в спальню, с лицом совершенно спокойным, может быть, несколько более решительным, чем обыкновенно. Взгляд его, вопросительно блуждая вокруг, упал на постель. На одеяле была лужа крови, а простыня оказалась разорвана. Когда он раньше входил в комнату, он этого не заметил, так как прошел прямо к туалетному столику. С противоположной стороны постель была примята, как будто кто-то только что сидел на ней.
Тут у него явилось странное впечатление – ему будто послышалось, что кто-то сказал вполголоса: «Боже мой, Кемп!» Но доктор Кемп ни в какие голоса не верил.
Он стоял и смотрел на скомканные простыни. Неужели это в самом деле был голос? Опять оглянулся вокруг, но не заметил ничего, кроме разгромленной и окровавленной постели. Потом он ясно услышал какое-то движение по комнате около умывальника. Во всех людях, даже образованных, таится некоторое суеверие. Чувство причастности к сверхъестественному охватило Кемпа, и ему стало жутко. Он затворил дверь, подошел к туалетному столу, поставил сифон и вдруг вздрогнул: между ним и умывальником висела в воздухе окровавленная тряпка.
Он смотрел на нее, выпучив глаза. Это был пустой бинт, бинт, завязанный по всем правилам, но совершенно пустой. Доктор Кемп шагнул вперед, чтобы схватить его, но его остановило чье-то прикосновение и голос, говоривший совсем рядом.
– Кемп, – сказал голос.
– Да? – сказал Кемп, разинув рот.
– Не робейте, Кемп, – продолжал голос. – Я – Невидимка.
Кемп некоторое время не отвечал, только смотрел на бинт.
– Невидимка? – проговорил он наконец.
Кемпу сразу припомнилась история, над которой он так издевался еще нынче утром. Кажется, он в эту минуту даже не очень испугался и не очень удивился. Сообразил он все только впоследствии.
– Я думал, все это выдумка, – сказал он.
Преобладавшая в голове его мысль была о тех аргументах, которые он столько раз приводил нынче утром.
– На вас бинт? – спросил он.
– Да, – отвечал Невидимка.
– О! – вырвалось у Кемпа, но он овладел собой. – Постойте… Но ведь это все вздор… Какой-нибудь фокус.
Он вдруг шагнул вперед, и его протянутая к бинту рука встретила невидимые пальцы. Он отшатнулся и побледнел.
– Не теряйте головы, Кемп, ради бога! Я сам нуждаюсь в помощи. Погодите.
Рука схватила руку Кемпа у локтя. Кемп ударил по ней.
– Кемп! – крикнул голос. – Кемп, не бойтесь.
И рука еще крепче сжала руку Кемпа. Исступленное желание высвободиться овладело Кемпом. Кисть перевязанной руки вцепилась ему в плечи, его вдруг сшибли с ног и бросили навзничь на постель. Он открыл было рот, чтобы крикнуть, но угол простыни очутился у него между зубами. Невидимка держал его крепко, но руки Кемпа были свободны, и он как бешеный колотил ими наобум.
– Будьте же благоразумны, толком вам говорю! – сказал Невидимка, не выпуская его, несмотря на удары, которые сыпалась ему в ребра. – Боже праведный, вы доведете меня до бешенства.
– Тише, дурак! – заревел Невидимка на ухо Кемпу.
Кемп боролся еще минуту, потом перестал.
– Если вы крикнете, я размозжу вам физиономию, – сказал Невидимка, вынимая простыню у него изо рта. – Я Невидимка. Это не вздор и не волшебство. Я в самом деле человек-невидимка. И мне нужна ваша помощь. Вредить вам я вовсе не хочу, но если вы будете вести себя как олух и невежда, иначе у меня не получится. Разве вы не помните меня, Кемп? Гриффин, мы вместе учились в университете.
– Дайте мне встать, – сказал Кемп. – Я никуда не уйду. Дайте посидеть минутку спокойно.
Он встал и пощупал себе шею.
– Я Гриффин, мы вместе учились в университете, и я сделал себя невидимым. Я самый обыкновенный человек, и человек вам знакомый, только ставший невидимым.
– Гриффин? – повторил Кемп.
– Гриффин, – отвечал голос. – Студент чуть моложе вас, почти альбинос, шести футов росту и широкоплечий, с розовым лицом и красными глазами, получивший медаль по химии.
– Ничего не понимаю, – сказал Кемп. – У меня голова идет кругом. При чем тут Гриффин?
– Гриффин – это я.
Кемп подумал с минуту.
– Это ужасно, – сказал он. – Но какая же должна произойти чертовщина, чтобы человек мог стать невидимым?
– Никакой чертовщины. Это – процесс вполне нормальный! И вполне понятный.
– Ужасно! – повторил Кемп. – Каким же образом?
– Ужасно-то оно ужасно. Но я ранен, мне очень больно и я устал… Боже мой, Кемп, вы – мужчина, отнеситесь к делу спокойно. Дайте мне поесть и напиться и позвольте посидеть вот тут.
Кемп видел, как бинт задвигался по комнате, как тащилось по полу плетеное кресло и остановилось у камина. Оно скрипнуло, и сидение опустилось на четверть вершка, по крайней мере. Кемп протер глаза и опять пощупал шею.
– Да это почище духов, – сказал он и глупо засмеялся.
– Вот так-то лучше. Слава богу, вы становитесь благоразумнее!
– Или дурею, – сказал Кемп, прижимая кулаками глаза.
– Дайте мне виски. Я еле жив.
– Ну, этого я не заметил. Где вы? Если встану, может быть, я угожу прямо в вас? Ах, тут… Ну, ладно. Виски, вот… Куда ж мне его девать?
Кресло заскрипело, и Кемп почувствовал, что у него берут стакан. Он выпустил его с усилием, инстинкт его был против. Стакан ушел и остановился в воздухе, вершков на двадцать над передним краем кресла. Кемп смотрел на него в бесконечном недоумении.
– Это… Это, должно быть, гипнотизм. Вы, наверное, внушаете, что вы невидимы.
– Вздор! – сказал голос.
– Просто безумие какое-то!
– Выслушайте меня…
– Нынче утром и доказать вполне убедительно, что невидимость…
– Что они там доказали, это все равно. Я умираю с голоду, – сказал голос, – и ночь очень холодна для человека без платья.
– Есть? – спросил Кемп.
Стакан виски опрокинулся.
– Да, – сказал Невидимка, стукнув им по столу. – У вас найдется халат?
Кемп пробормотал какое-то восклицание. Потом подошел к своему гардеробу и вынул оттуда темно-красный халат.
– Годится? – спросил он.
Халат взяли. С минуту он повисел неподвижно в воздухе, потом странно заколыхался, встал во весь рост, чинно застегиваясь, и сел в кресло.
– Кальсоны, носки и туфли были бы кстати, – сказал Невидимка отрывисто. – И пища.
– Что угодно, но это самое нелепейшее происшествие во всей моей жизни.
Кемп выпотрошил ящика комода, отыскивая необходимые предметы, потом сошел вниз порыться в буфете, вернулся с холодными котлетами и хлебом и, придвинув маленький столик, поставил их перед гостем.
