Два дня нам со Стариком потребовалось на похороны и выполнение его последней воли. Конечно, эта утрата была для нас болезненной во всех отношениях.
Но все было готово, и труба звала нас в поход. Единственно, что оставалось сделать — это найти проводника. Не потому что мы опасались за прохождение маршрута. Нет, здесь мы были старыми волчарами и сбиться с пути не боялись. Главной проблемой мы видели отсутствие в нашей экспедиционной команде специалиста по связям с общественностью. Проще говоря, толмача и знатока местных обычаев.
Про живущих в джунглях представителях индейских племен мы наслушались и начитались массу различных страшилок. От пожизненного рабства до прозаического людоедства. К тому же, с помощью бывалого проводника мы преодолевали бы опасности, связанные с местной флорой и фауной.
Как ни удивительно, но проводник объявился сам. По рекомендации того же гостиничного портье. Это был тамошний креол, похожий на камердинера, вольно или невольно составлявший компанию за одним столиком с речистым, но оказавшимся недрачливым, негром.
Нас подкупила его искренность. Креол сразу признался нам, что был слугой нашего француза (вот откуда внешность и повадки отставного камердинера) и был изгнан по подозрению в отравлении. И тут же поклялся на карманной библии, что к отравлению хозяина совершенно непричастен. Мы ему поверили. Как оказалось потом — зря. Но выбирать особо не приходилось, а время поджимало. К тому же наш постоянный источник знаний портье охарактеризовал его, как человека невредного и хорошо знающего здешние обычаи. Звали его Алозио.
Не буду полностью описывать наше путешествие до заветной тропы, ведущей к кратеру потухшего вулкана. В целом, страхи о джунглях, сельве и их свирепых обитателях не оправдались. Соблюдая простейшие правила безопасности, особенно в части потребления воды и пищи, а также меры предосторожности от назойливых вездесущих насекомых, можно путешествовать в этих краях месяцами. Но некоторые выдержки из дневника, который скрупулезно вел Старик, все же приведу.
Напа — левый приток Амазонки, длиной около двух тысяч километров. Нехилая речка, однако. Если сравнить ее со знакомыми нам реками, то Дон, например, будет поменьше почти на двести кэмэ, а полноводный Рейн почти на семьсот. А протекающий по Беларуси батюшка-Неман имеет длину всего лишь девятьсот тридцать семь километров. Сличайте.
Вся эквадорская Амазония занимает почти половину территории страны. Эта зона представляет собой жаркую и влажную сельву, труднодоступную, и потому не до конца изученную. Здесь мало крупных населенных пунктов, а природа осталась практически нетронутой.
Все наше речное путешествие заняло четыре дня. Вначале ширина реки составляла около четырех километров, а течение было плавным и несильным. Наш небольшой моторчик без труда тащил лодку против течения и ни разу не дал сбоев. Правый берег был высоким скалистым и обрывистым. В нем виднелись многочисленные рукотворные пещеры. То ли это были древние жилища, то ли не менее древние рудничные разработки — сложно определить. Но по вечерам из этих пещер вылетали целые тучи летучих мышей, издавая какой-то противный скрипучий шелест.
Левый берег был значительно ниже, покрыт известняковыми отложениями и глинистым песком. Временами мимо нас шла сплошная песчаная стена, высотой около трех метров, вся в черных точках ласточкиных гнезд-нор. Буквально десятки тысяч ласточек постоянно крутились в этих местах, проглатывая на лету насекомых, которых было повсюду бесчисленное множество.
По пути нам встретилось несколько десятков речных островов, поросших густым лесом. Как правило, на прилегающих к ним отмелям, торчали длинные черные морды здешних кайманов. Их длина была от двух до пяти метров, а вид весьма свирепым. Что касается знаменитых прожорливых пираний, мы их не видели, но и в воду лазить не осмеливались.
Немногочисленные селения на берегах реки состоят из лачуг, построенных из стволов небольших пальм и расщепленного бамбука, а крыши покрыты широкими пальмовыми листьями. Их обитатели одеты по-разному: от набедренных веревочек с фартуком впереди до цветастых пончо. Некоторые щеголяют во вполне современной одежде. К берегам возле селений не пристаем, а задержать нас никто не пытается, лишь провожают взглядами.
На следующий день пошли вообще умопомрачительные пейзажи. Мы шли мимо огромных обрывов разноцветного песчаника, преимущественно красного. Растительность была очень разнообразной и яркой. Местами река разбивалась на рукава и тогда мы плыли по одной из узких теснин, прямо под пологом леса. На деревьях сидели разноцветные попугаи, а над водой носились миллиарды цветастых красивых бабочек. Москиты и прочие комариные создания досаждали нам только при остановках на берегу. И никакие отпугивающие пшикалки их не пугали. Эти крохотные летающие твари досаждали более всего. Они пробивались сквозь любую защитную одежду и кусались неимоверно и очень болезненно.
Удалось подстрелить утку, которые здесь в великом множестве, так же как и дикие гуси. Обезьян также очень много. Разных цветов и размеров, но нам они не докучали. Наш проводник Алозио сказал, что они годятся в пищу, и местные жители ими не брезгуют. Может поэтому обезьяны к нам и не приближаются. Утку зажарили на костре — необыкновенна вкусна. Кроме того, наш креол походил по песчаному берегу и набрал множество небольших черепашьих яиц, которые оказались превосходными в запеченном виде. Хотя на мой взгляд, это нехитрое блюдо несколько портил какой-то масляной привкус.
К ночи мы вынуждены были пристать к небольшому островку и сразу же подверглись жесточайшей атаке очень свирепыми насекомыми. Эти крохотные крылатые твари кусались так, будто в тебя втыкали хорошую сапожную иглу, оставляя в местах укуса кровяные волдыри и вызывая нестерпимый зуд. Алозио называл их табана и предупредил, что если начать чесаться, то может образоваться долго незаживающая гноящаяся рана. От этих бесшумных стервятников нас спасли спальные мешки и противомоскитные сетки на голову.
Наутро из спальников можно было выливать пот. Вода в реке была очень теплой, и появился соблазн, хотя бы обмыться ей, стоя по колено. Тем более что кайманов видно не было, как и кровожадных пираний. Однако Алозио сказал, что здешние места изобилуют электрическим угрем, одного разряда которого достаточно, чтобы полностью парализовать человека. Еще более мерзкой рыбой является кандиру. Ее небольшое тело сплошь покрыто мелкими, направленными к хвосту зазубринами. Она всегда норовит скользнуть в естественные отверстия тела человека, а извлечь ее оттуда уже невозможно — препятствуют зазубрины. Спасение возможно лишь хирургическим путем, иначе мучительная смерть. А на песчаном дне реки обитают ядовитые скаты. После этих рассказов купаться сразу расхотелось, и с этого времени мы уже не расставались со спасательными жилетами. Хотя какой с них прок…
