* * *
Зона вела его…
Оставив позади спятившего двуногого, химерыш бежал к Периметру. Грохот выстрелов и взрывов был впереди, но мутанта это уже не волновало.
За Периметр… только туда…
Взбежав на очередной холм, он замер.
Впереди, всего лишь в трехстах метрах перед ним пылал огонь. Пахло паленым мясом.
Надо туда, надо…
Химерыш побежал. По глубокому снегу он добрался до дороги, ведущей к блокпосту, скользнул под шлагбаум и замер…
Прямо перед ним стоял человек в сером комбинезоне. На мертвенно-бледном лице застыло не то изумление, не то страх…
Несколько секунд они смотрели друг на друга…
– Меня Вольтом зовут… – Робко произнес сталкер…
Мутант не реагировал. Его желтые глаза внимательно следили за каждым жестом двуногого
– Ну? – Вольт улыбнулся, глядя на мутанта. – Иди с миром, брат. Я не желаю тебе зла. Не сегодня, не в этот день.
Химерыш фыркнул, оскалился. Он всё еще не понимал, чего хочет этот странный двуногий.
– Иди. – Сталкер указал в сторону ворот, ведущих во внешний мир. – Ты ведь этого хочешь?
Мутант перевел взгляд со странного человека на беснующуюся за Периметром бурю, принюхался и только после этого опрометью бросился к воротам блокпоста. Проскользнул за ограждения, и долго еще мелькало черное тельце на освещенном огненными всполохами снегу.
– Ушел. – «Монолитовец» облегченно вздохнул. – Спасибо тебе, священный Монолит…
Он запрокинул голову, глядя на черное, беззвездное небо.
– Ты свободен, брат, ты свободен… – Сталкер вновь глубоко вздохнул. – И я свободен…
От собственных слов ему стало не по себе.
Монолит не простит таких речей. Монолит… К чёрту Монолит, к чёрту Зону!
Сектант отбросил в сторону винтовку, снял шапку и часто-часто задышал. Впервые за долгие годы он дышал не во имя огромного булыжника, покоящегося в саркофаге ЧАЭС…
Просто наслаждался тем, как морозный воздух щекочет ноздри, как пощипывает щеки…
– К чёрту Монолит. – Повторил Вольт. – Один раз живем.
Он оглянулся на горящий блокпост, заметил, как у шлагбаума Рихтер добивает одного из часовых и зашагал вслед за химерой, во внешний мир. В мир живых…
Где-то в основном корпусе шипел опрокинутый телевизор, и сквозь шум помех пробивалась мелодия праздничной песни.
Щелкнула рация…
– Прием, «одиннадцатый», что у вас там?… Ответьте «Брату», прием, «одиннадцатый», ответьте «Брату»…
Город Тара.
Декабрь 2009 года.
Иван Дышленко
Дед Мороз и все-все-все
– Народ, а че? Беленькая ек? – Ванька Жиртрест обвел затуманенным взором столы.
– Не-не-не-не-не…Как это "ек"? – возмутился Тук. – Её же вроде четыре было…
– Четыре?
– Ящика…
Бар набился сталкерами под завязку. Помимо самого бармена Папы Карло, да Ваньки Жиртреста с Туком, за столами собрался весь поселок: Игорек Мародер, Сашка Багор, Крендель, Лошадь, Фантомас, Филя Квант, Селиван, Леха Ватман, Ник Мясо, Димка Ангел, Петя Шансон, Арчибальд Арчибальдович и все-все-все. После слов Жиртреста все забеспокоились, засуетились, со всех сторон донесся стук отодвигаемых табуретов, скрип ножек по дощатому полу.
– Да не ищите, – встрял Папа Карло, – Здесь он, у меня.
Он похлопал ладонью где-то внизу, по скрытому за барной стойкой ящику с водкой.
– А я не беспокоюсь, у меня вот тут еще есть. – заявил Лошадь, глядя на почти полный граненый стакан водки, стоявший перед ним на столе. – Целых два стакана.
– Он один, пьяная морда, – поправил Шансон.
– Мне хватит, – не растерялся Лошадь.
– Ладно, Папа Карло, давай ящик выставляй. Добьем и на боковую, – потянулся к бармену Жиртрест.
Но Папа Карло не торопился отдавать последний резерв.
– Вот вам бы все выжрать да спать завалиться.
– А как же? – не понял Ванька.
– Да праздник ведь! Новый Год! – возмутился бармен.
– И чего? Теперь пить, что ли, нельзя?
– Тьфу, ты! – махнул рукой Папа Карло, досадуя на непонятливость сталкера. – Давайте хоть помечтаем. Ну, вот ты, Ванька, чего бы ты пожелал, чтобы Дед Мороз тебе подарил на Новый Год?
Сталкер задумался.
– Ну, ты, Папа, задал задачку!
– Вот я знаю, чего бы я пожелал, – встрял развалившийся на табурете у входа Селиван, – Мне бы ПКМ. Надежная машинка, ух, я бы развернулся, только клочья от мутантов хреновых по всей Зоне бы полетели!
Селиван погладил рукой воображаемый ствол, прильнул к нему щекой, сыграл целую пантомиму, как он его перезаряжает и передергивает затвор, как поливает от бедра все вокруг.
– Ну ты хватил! – загоготал Багор, – ПКМ! Ищи дурака, который такие подарки раздает!
– А что? Это мысль. – оживился Жиртрест. – В Зоне оружие – предмет первой необходимости. Я бы хотел… Я бы хотел… Винтовку – FN-2000 "Палач"! Слыхали про такую?
– С усиленным зумом?
– Да!
– С компьютерным прицелом?
– Точно!
– Вещь! Дай пять!
– А я хотел бы RG-6! Вот тогда точно от всех мутантов даже клочков бы не осталось! – выкрикнул пьяный Фантомас.
– А я – "Пустынного Орла"! – проорал Ватман.
Со всех столов понеслись "арсенальные" пожелания, где-то горячо заспорили о достоинствах того или иного ствола. Лошадь опрокинул свой стакан с водкой, шумно выдохнул. Из глаза выкатилась щедрая слеза. Он вытер ее рукавом и сфокусировал взгляд на Селиване.
– Селиван, – позвал Лошадь, – А ты чего никогда не пьешь-то?
– Не хочу становиться таким же пьяным быдлом, как и вы.
– Фу-ты ну-ты, ножки гнуты, – прыснул Лошадь.
– Селиван, он такой. Интеллигенция, – засмеялся Крендель.
– Так ему не ПКМ, ему это… Шпажку надо, – подавился Квант.
– Слышь, Селиван, – веселился Лошадь, – Ты письмо-то Дедушке Морозу написал? "Здравствуй, Дедушка Мороз. Пишет тебе мальчик Селиван из поселка Чапаевка, Чернобыльского района, Иванковской области…"
– Пошли вы, ублюдки! – огрызнулся Селиван.
В этот момент входная дверь распахнулась и, в облаке морозного пара, перед собравшимися предстала фигура в красном тулупе до пят, красной же шапке с белым кантом, больших рукавицах и с серебряным посохом. В огромной белоснежной бороде пряталась улыбка, а под густыми белыми бровями поблескивали хитрые черные глаза. Несколько секунд все молча смотрели, силясь осмыслить явление.
– Ты что? – выдохнул наконец Селиван, оказавшийся и самым трезвым и ближайшим к фигуре.
Как бы грубо это ни прозвучало, в Зоне такой вопрос выглядел вполне уместным.
– Я не "что", я – "кто"! – нарочито густым басом возвестила фигура, – Али не признали вы меня, детишки?
