Надо было провести на Остране все эти долгие страшные дни, чтобы понять сущность этой планеты. А понял ли он ее на самом деле? Что представляла собой колыбель и могила древней могучей расы сегодня? Средоточие зла? Полигон для безумных экспериментов? Или что-то еще, гораздо более важное…
Он почти догадался. Не хватало последнего маленького штришка, чтобы картина полностью сложилась, и он собирался его получить — чего бы это ни стоило.
В его родной Галактике появился свихнувшийся мир, непрерывно производящий чудовищ, как будто производил детские игрушки…
Теперь он начинал понимать, что и в этом сумасшедшем мире существовали собственные законы или, точнее, правила — правила игры… Из глубокой задумчивости его вывел голос Глена:
— С тобой все в порядке? Ты стоишь так уже минут пятнадцать, скоро стемнеет, а нам еще идти не меньше часа.
— Мне кажется, нам стоит спуститься в ущелье, по которому только что прошли все эти существа, и продолжить путь по его дну. Эта дорога скорее приведет нас в нужное место, туда, где происходят главные события.
— Ты думаешь, это будет безопасно? Энергетический коридор не уничтожит нас, когда мы пересечем его границу?
— Сегодняшнее действо закончено. Хозяин этой планеты собирается спать.
— Откуда ты знаешь? Олег пожал плечами:
— Откуда я знаю? Откуда я знаю… Может быть, предчувствие или, скорее, уверенность. Потому что дети рано ложатся спать и редко производят подряд два одинаковых действия.
Произнеся эту загадочную фразу, Олег решительно спрятал кристалл обратно в ладанку и начал спускаться, не дожидаясь, пока Глен последует за ним.
Ко дну в этом месте вел довольно пологий спуск. Вскоре Олег уже стоял на дне ущелья. Здесь пахло озоном, воздух казался намного горячее, чем вверху, но зато теперь перед ними лежала прямая дорога к озеру.
Хорошо утрамбованная сотнями ног широкая тропа обрывалась у кромки раскаленной лавы всего в нескольких сотнях метров от Олега. Из ущелья он не мог видеть всей панорамы озера, но и увиденного было вполне достаточно, чтобы любой нормальный человек на его месте повернул обратно.
Багровая густая лава излучала интенсивный жар в инфракрасном диапазоне. Большую часть озера пока еще закрывали от нее стены ущелья, но нетрудно было представить, что их ждет, если Глен и Олег приблизятся к самому берегу. Даже от небольшого открытого взору багрового клина лавовой поверхности несло нестерпимым жаром.
Ощущением смертельной опасности веяло от этой раскаленной, первозданной магмы, словно они перешли некую черту, нарушили запрет, вторглись туда, куда не смеет вторгаться ни один человек.
Не оглядываясь, не проверяя, следует ли за ним Глен, Олег медленно двинулся вперед. Бывают ситуации, в которых каждый должен сам принимать решение, и он чувствовал, что не имеет права тащить за собой кого-то еще в эту раскаленную преисподнюю…
Это было его личное дело — только его. И осознав это, он крикнул нерешительно спускавшемуся вслед за ним Глену:
— Подожди меня здесь! Нет смысла рисковать обоим. Я подойду ближе, насколько позволит температура, посмотрю, что там, и сразу же вернусь.
— Вернусь! Верну-у-у-сь! Вер-нусь-нусь-нусь-нусь… — зарокотало эхо. И в его отголосках почудилась скрытая насмешка.
Если еще оставалась какая-то надежда на возвращение, то она ждала Олега вместе с теми, кого он оставил у себя за спиной. Он вернется лишь в том случае, если кто-то будет его ждать.
Вряд ли он мог рационально объяснить причину подобного ощущения, но оно существовало и помогало ему двигаться.
Минут двадцать, стиснув зубы и обливаясь потом, он продирался вперед, почти физически ощущая, как уплотняется раскаленный воздух, превращаясь во что-то, похожее на жидкость. Не помогал уже и защитный костюм, который ему снова пришлось надеть.
Казалось, несмотря на фильтры, его легкие наполнились раскаленным песком. Стены ущелья начали светиться тусклым багровым светом. Впрочем, в последнем он не был до конца уверен.
Мысли и ощущения начали путаться, казалось, он вот-вот потеряет сознание и упадет на протертую в базальте тропу, поверхность которой постепенно размягчалась.
Мир вокруг него сжался в крохотную ячейку, размером в несколько метров, доступную его органам чувств, и он знал — этот процесс сжатия будет продолжаться до тех пор, пока не замкнется на нем самом.
Как же все-таки ничтожно слаб и несовершенен человек! Как мог он надеяться без помощи множества защитных механизмов что-то здесь понять, что-то увидеть?!
Сам он говорил эти слова, или чей-то посторонний голос, незаметно прокравшись в его сознание, убеждал, уговаривал, почти просил вернуться…
Он не заметил, когда именно, на каком метре, на какой минуте прекратилась эта пытка, исчезло ощущение жары и сомкнувшегося мира.
Тропа кончилась. Он стоял на берегу огненного озера.
Жара исчезла. Здесь, на самом берегу, существовала еще одна зона умеренной температуры. Возможно, причина была в том, что сюда попадал поток скатывающегося с гор холодного воздуха, который не мог проникнуть на дно ущелья. Впрочем, Олег понимал, что нормальная человеческая логика не всегда способна справиться с сюрпризами Острана.
Как бы там ни было, сейчас он стоял у самого кратера, вернее у озера, образованного лавой, наполнившей чашу кратера.
Возможно, благодаря большой круглой впадине или умеренной температуре и достаточно чистому воздуху, это странное образование действительно напоминало озеро. До противоположной стороны было не меньше пятисот метров.
Берег, на котором стоял Олег, полого спускался к тускло блестевшей поверхности. Видимо, плотность и вязкость лавы были слишком велики, чтобы позволить ей полностью растекаться по плоскости дна, и поэтому над кромкой берега возвышался почти метровый вал, похожий на остановившуюся в своем движении волну.
Как только стены ущелья остались позади и перед ним открылась панорама всего озера, Олег остановился. Слишком велико было потрясение от увиденного.
Тропа, выходящая из ущелья, сбегала вниз и исчезала прямо под лавой. Но не это поразило его.
Правее, в сотне метров от того места, где он стоял, над самым берегом вознеслась белая мраморная ротонда. К ней вела узенькая тропинка, посыпанная желтым песком, словно приглашавшая вступить на нее.
Тропинка ответвлялась от дороги, по которой он пришел. Ни единого следа не было видно на этой девственной песчаной поверхности, заканчивавшейся под сводами небольшого мраморного сооружения.
