Фурукава потрогал веером кошелек, наблюдая, как, согнувшись и шаркая по полу деревянными тэта, старик выходил из комнаты.
На лугу за буковой рощей был жаркий, ослепительный день. Но в узкие стрельчатые окна сквозь толщу многовековых стен замка почти не проникало солнце. Узкие полосы светящейся пыли тянулись от каждого высокого окна к полу. Они походили на перегородки, белыми стенками разгородившие полумрак. Тени не рассеивались от этого, а казались ещё гуще, темнее.
Матросов внимательно оглядел пустынный зал и направился к двери. Шаги гулко раздавались под сводами. Новый владелец замка в одиночестве совершал свой первый обход. В сумрачных залах он встречал только полицейских, предусмотрительно расставленных офицером-датчанином.
Итак, он добился возможности без помехи искать то, что ему было нужно. Но существует ли радий-дельта? Не нашел ли его еще раньше Вельт?
Матросов гнал от себя эти мысли. Надо скорее отыскать в лабиринте сырых и мрачных комнат ту, о которой говорил старик Кленов.
Он подошел к двери. Ручка, отличавшаяся по стилю от всех других, привлекла внимание.
Это была та самая дверь, которую повредил Ганс при переноске аккумулятора, как рассказал ему об этом Кленов.
Матросов, сдерживая волнение, открыл ее.
Шкафы с книгами закрывали стены. Посредине комнаты виднелся бетонный постамент, а около него стояла вызывающе красивая Иоланда Вельт.
— Она, — прошептал Матросов, имея в виду комнату, а не женщину.
— Наконец-то! — воскликнула Иоланда. Закинув красивые белые руки за голову, она добавила: — А я думала, что этот восточный варвар не поймет! — И она беззвучно рассмеялась, обнажив ослепительную полоску белых острых зубов.
Матросову было досадно, что ему мешает взбалмошная женщина, но он торопился и, мысленно махнув рукой на этикет, решил заняться тем, что больше всего его сейчас интересовало.
Конечно, это та комната. Наверное, здесь все осталось так, как было. Вот на этой полке, примерно, в полутора метрах от окна, несколько книг в золотых переплетах. Так говорил Кленов.
Необычайное волнение овладело Матросовым. Он чувствовал, что плохо владеет собой.
В это мгновение Иоланда подошла к нему почти вплотную.
— Вы не задумывались над тем, что конец мира близок? А я все время думаю об этом! Мне кажется, что в последние дни Земли мы, последние люди, — Иоланда многозначительно взглянула на Матросова, — должны уметь задыхаться не от отсутствия воздуха, а от сжигающего чувства!
Матросов поморщился. Однако недвусмысленно! Всё же любопытный экземпляр. Впрочем, как бы не пришлось переходить к обороне.
Внезапно на выручку Матросову пришло совершенно неожиданное обстоятельство: снаружи донеслась стрельба.
Иоланда порывистым движением бросилась к окну. Дмитрий глядел ей через плечо. Августовское солнце разливалось по сочным лугам. То там, то здесь оно вспыхивало и искрилось ослепительными блестками в колеблющихся штыках.
Отовсюду двигались отряды вооруженных людей. Из-за холма, заросшего соснами, выползли танки. Через открытые ворота войска входили в замок.
Терять время действительно было нельзя. Матросов опять очутился у шкафа и стал выбрасывать книги одну за другой. Он протянул за полку руку. Пальцы нащупали дверцу сейфа. Дрожащими руками Матросов вынул из кармана переданный ему Кленовым ключ.
Взвизгнули заржавленные петли. Иоланда, припавшая к окну, не повернулась.
Здесь ли радий-дельта? Рука шарила в пустоте. Эти мгновения казались вечностью. Наконец пальцы почувствовали холод металла.
— Есть! — воскликнул Матросов.
Иоланда обернулась. В руках незнакомец держал маленькую металлическую коробочку.
— Тяжелая какая! — прошептал Матросов.
Радость, бурная, рвущаяся наружу радость, переполнила Матросова. Этот огромный человек готов был прыгать на одной ноге. В руках у него был радий-дельта в той же самой свинцовой коробочке, в которой оставил его Кленов полвека назад.
Полный мальчишеского задора, Матросов схватил за плечи женщину и принялся ее трясти.
— Победа, мадам, победа! — хохотал он.
Иоланда сначала испугалась, а потом рассмеялась.
Вдруг отворилась дверь, и неприятный гортанный голос произнёс:
— Я не помешал, надеюсь?
Иоланда вскрикнула и отскочила.
— Муж! — прошептала она. — Мы погибли!
Матросов повернулся к Вельту, совсем не потеряв веселого расположения духа.
— Хэлло, мистер Вельт! — сказал он. — Полчаса прошло, а вы все еще здесь?
Вельт медленными шагами подошел к Матросову.
— Довольно! — крикнул он визгливо. Потом, сдержавшись, нарочито вежливо добавил: — Позвольте познакомить вас с новым лицом, появившимся в замке.
Следом за Вельтом в комнату вошел высокий статный человек в военной форме, с холодным, надменным лицом. Матросов сразу стал серьезным и незаметно опустил в карман драгоценную коробочку.
Военный поклонился Иоланде и, прищурив светлые ледяные глаза, осмотрел Матросова. Вельт, опершись рукой на книжный шкаф, молча наблюдал.
— Полковник Уитсли, командир отряда межнациональной армии военной солидарности, — произнес сквозь зубы военный. Вельт неприятно усмехнулся.
— Армия содействия, призванная пунктом «МР» договора западной солидарности, вступила на территорию союзной Дании, подверженной коммунистической опасности. Вы интернированы. Следуйте за мной, — процедил Уитсли.
Иоланда бросилась к мужу и, прильнув к нему, что-то шептала на ухо.
— Протестую, — спокойно сказал Матросов, — и настаиваю на немедленном предоставлении мне свободы выезда на родину.
— Нет, — вмешался Вельт, — из моего замка не уйдет ни один человек. Этот джентльмен — мой гость. Сэр, это условие для удовлетворения просьбы об акциях спасения!
Сзади Вельта стояла торжествующая Иоланда.
Уитсли мельком взглянул на Вельта. Ударив перчаткой по руке, он сказал:
— Как вам будет угодно, сэр. Мне известно ваше гостеприимство со времени вашего последнего парада, когда я был вашим гостем. Однако я прошу вас дать немедленно распоряжение лондонскому отделению концерна.
— О'кэй! — оказал Вельт усмехнувшись. — Все будет сделано.
— Вас интересуют также и арестованные мною датские полицейские?
— Ни в коей мере. Наоборот. Удалите их поскорее отсюда. Меня занимает лишь этот мой гость.
Матросов выступил вперед:
— Вы представитель союзной власти, полковник. Я обращаюсь к вам с требованием выпустить меня отсюда. В противном случае я сейчас же извещу наше правительство.
