Олег Кулагин - Звезды в кармане

Васька прикусил губу:

– Нет. С миной – не надо…

– Сам не хочу, – отозвался Бинк.

– Мы должны отсюда убраться, – повторил Капустин, – Иначе у нас вообще нет шансов…

– Согласен, – кивнул хоббит и решительно встал.

– У тебя – свежая мысль?

– Есть одна…

Мы покинули рубку. И Бинк задумчиво оглянулся, словно что-то искал…

– На кораблях бывают шлюпки, – пробормотал Васька, – А здесь?.. Парашюты?

– Это такие старинные полотнища с веревочками? – спросил Бинк.

– Ага. Удобная штука, если лифты отключены…

– Здесь не держат антиквариата.

– Ладно, – согласился Васька, – Пускай что-нибудь модерновое… Личный «гипердвижок». Или нуль-транс.

– И не мечтай, – буркнул хоббит.

Он двинулся к толпе пассажиров.

Те испуганно на нас таращились.

А Бинк уверенно остановился рядом с полноватым, солидным господином. У господина были остроконечные уши. И третий глаз на лбу. Но это мелочь. По всем параметрам – заурядный турист.

– Нам необходим ваш лингер! – твёрдо сказал Бинк.

– Но ведь это… мой лингер, – тонким голосом пролепетал трёхглазый.

Хоббит сморщился. А Лубенчиков дружелюбно мигнул:

– Если что, Империя вас не забудет!

Турист нервно захлопал всеми тремя глазами. Быстро щелкнул застёжками и снял небольшой ярко-оранжевый «рюкзачок»:

– Вот… пожалуйста.

– Да не переживайте, – успокоил Бинк, – Мы ненадолго…

Он ловко нацепил на себя имущество трёхглазого:

– Всего разок прокатимся…

Мы с Димычем удивлённо помалкивали.

А Бинк ощупал ремни на груди и плечах. Вскинул руки и… на целый метр взлетел над палубой.

– Круто… – выдавил Васька.

– Извините… Но здесь запрещены полёты, – боязливо уточнил владелец «рюкзака», – Могут конфисковать лингер.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил Бинк и скомандовал, – Ну, чего ждёте? Цепляйтесь!

Это он нам?

– Прошу прощения, – опять встрял трёхглазый, – Может вы не знаете… Это одноместная модель.

– Спасибо, я знаю, – успокоил Бинк.

А Димыч глянул свозь прозрачное ограждение палубы. Высоковато для экспериментов…

– Слушай, ты, – насупился Лубенчиков, – А у тебя не найдётся ещё одного… лингера?

Трёхглазый виновато мотнул головой:

– У меня нет. Извините.

– И этого хватит, – буркнул хоббит, – Давайте, ребята. Мало времени!

Я первый схватился за ремешки на «рюкзаке».

Какого чёрта?! Илга не струсила. И мы сумеем!

Васька и Димыч последовали примеру. Крепко вцепились в «сбрую».

Что-то натужно загудело.

– Работай, скотина, работай… – шепнул Бинк.

Очень медленно мы вознёслись над палубой. Перелетели через ограждение.

И камнем рухнули вниз.

– А-а-а! – кто-то хрипло орёт рядом. По-моему, Васька…

Димыч что-то бормочет. Не разобрать.

Воздух свистит в ушах.

Я зыркнул вверх. Овальный силуэт гравиплана стремительно удаляется…

Вниз лучше не смотреть.

– Бинк, сделай что-нибудь!

– Мощности не хватает…

Он производит странные пассы руками.

Ура, падение замедляется!.. Только нас начинает вертеть, как в дьявольской карусели.

– По-моему меня укачало… – зеленеет Васька.

– А давайте, сбросим балласт, – предлагает Димыч.

– Кто это балласт? – испуганно уточняет Васька. И тут ремешок в его руках лопается!

– Ой! – он съезжает вниз, цепляясь за штаны Бинка.

Хоббит пытается его поймать. Не успевает.

Штаны Бинка с треском сползают до колен.

– А-а-а! – орёт Васька.

Я тяну к нему руку. Чувствую его пальцы…

Тут он срывается.

Я холодею.

К счастью, почти сразу доносится хруст веток. И злой голос:

– Говорите, балласт? Ну-ну…

Мы висим в воздухе. До земли – метра три.

Невредимый Васька уже выбрался из кустов.

– Удачно, – радуется Бинк, – Мягкая посадка…

– Ага, – кривится Васька, – Чтоб тебя так сажали!

Будто в ответ на эти слова, гудение лингера затихает.

Мы падаем.

Хорошо, что внизу травка, а не асфальт.

Земля. Родная стихия.

Я сел.

Димыч потёр ушибленный локоть. А фигура Лубенчикова уже грозно нависла над нами:

– Эй, хватит отдыхать! Разлеглись, как на пляже!

Слегка шатаясь, я обрёл вертикальное положение.

Здорово, опять ощутить под ногами надёжную почву.

Сверху – всё красиво. Но на земле – спокойнее.

Это ведь птицы созданы для полёта. А человек – только для счастья.

Бинк избавился от неисправного «лингера». Огорченно осмотрел разорванные штаны. И сердито глянул на Ваську.

– Да не переживай, – успокоил Лубенчиков, – Штаны в мужчине не главное…

Довод был сильный.

Но разгуливать в одних плавках – это слишком. Даже для Имперской столицы.

В кармане у Димыча нашлась липкая лента. Мы помогли Бинку скрепить штаны в единое целое.

– Концептуально! – похвалил Васька, – Главное, чтоб никто не трогал руками.

– Хватит, – отмахнулся Бинк, – И так сойдёт…

Времени в обрез.

Сейчас мы километрах в двух от Башни. Пусть и на другом берегу реки. Пока кристалл у нас, силового захвата не будет. Но вероятно целая стая «жучков» уже пущена по нашему следу…

Что-то пискнуло.

Как я забыл про мобильники!

Бинк уставился на браслет:

– Это меня.

– Выкинь к чёрту! – посоветовал Лубенчиков.

Хоббит ответил на звонок. Только изображение включать не стал.

Голос полковника:

– Эй! Вы приняли решение?

– Извините. Надо ещё раз всё обдумать, – сказал Бинк и вырубил связь. Извлёк модуль памяти, а мобильник зашвырнул в траву.

Я последовал его примеру.

Парк скорее напоминал лес.

Проламываясь сквозь кусты, мы бежали на юг. Удивительно, как Бинк ухитрился не потерять штаны.

Мы держались в тени деревьев. Лишь под конец, выскочили на каменную дорожку. Промчались сквозь ухоженный сквер.

Здесь было многолюднее. Мы слились с толпой. И нырнули на станцию городской «подземки».

Бинк купил в автомате проездные.

Лента эскалатора понесла нас вниз.

Всё такое знакомое.

На мгновенье почудилось – мы где-то дома, на родной планете… Только что, вышли с киносеанса… Бластеры, флаеры, спецэффекты…

Я вспомнил глаза Илги и наваждение рассеялось.

Она осталась там. А мы бежим… бежим, как трусливые зайцы.

Эскалатор кончился.

Круглый зал с тремя выходами.

– Сюда! – скомандовал Бинк.

Нет, на поезд метро это не похоже. Сводчатый коридор обрывался прямо в вагоне. Собственно, я и не понял, что это вагон. Пока мелодичный голос не объявил:

– Посадка завершена! – и створки дверей не сошлись у нас за спиной.

Внутри – никаких поручней и кресел.