— Ну, — промолвил Чарли, — я не хотел бы оказаться замешанным в таком деликатном деле, но у вас все в норме, я полагаю.
— Полагаете?! Вы что, слепой? К вашему сведению, я однажды была претенденткой на звание Мисс Бруклин, и где я проигрывала, так это линия талии, а не…
— Конечно, конечно… Грудь восхитительна, честно. — Чарли энергично кивнул Ботаксу: — В полном порядке. Я не специалист, вы понимаете, но по мне она хороша.
Мардж успокоилась.
Ботакс почувствовал прилив сил.
— Большая форма проявляет интерес, капитан. Стимул работает. Теперь — последняя стадия.
— В чем она заключается?
— Сущность ее состоит в том, что аппарат речи и поглощения пищи одного существа накладывается на аналогичный аппарат другого. Позвольте мне для этого процесса ввести такую вспышку: «поцелуй».
— Меня тошнит от этой мерзости… — простонал капитан.
— Это кульминация. Во всех историях, после того как кожи удалены, формы обхватывают друг друга конечностями и предаются горячим поцелуям. Вот один пример, взятый наугад: «Он схватил девушку и жадно приник к ее пылающим губам».
— Может быть, одно существо пожирает другое? — предположил капитан.
— Ничего подобного, — нетерпеливо возразил Ботакс. — Это жгучие поцелуи.
— Жгучие? Происходит сгорание?
— Очевидно, нет. Тут, вероятно, подчеркивается факт повышения температуры. Чем выше температура, тем успешнее, надо полагать, происходит производство молоди. Без этой ступени потомство получить невозможно. Это и есть сотрудничество, о котором я говорил.
— И все?
— Все, — подтвердил Ботакс. — Ни в одном из рассказов, даже в тех, что печатаются в «Плейбое», я не нашел описания какой-либо дальнейшей активности, связанной с детопроизводством. Иногда описание завершают серией точек, но я полагаю, что это обозначает просто большее число поцелуев. Один поцелуй на каждую точку — когда хотят произвести целое множество молодых.
— Только одного, пожалуйста, и немедленно.
— Разумеется, капитан.
Ботакс торжественно произнес:
— Сэр, поцелуйте, пожалуйста, леди.
— Послушайте, я не могу двинуться, — сказал Чарли.
— Я освобожу вас, конечно.
— Леди это может не понравиться.
— Уж будьте уверены, мне это не понравится! Держись от меня подальше, — прошипела Мардж.
— Мадам, может, не стоит их сердить? Мы можем… ну… только сделать вид.
Она колебалась, сознавая справедливость опасения.
— Ну ладно… Но чтобы без всяких штучек! Я не привыкла целоваться с каждым встречным!
— Разумеется, мадам. Уверяю вас, это не моя затея. Мардж сердито бормотала:
— Гадкие чудовища! Ишь…
Чарли приблизился, смущенно положил руки на голые плечи Мардж и, сморщившись, выгнулся дугой. Мардж так напряглась, что на шее появились складки. Их губы встретились.
Капитан Гарм раздраженно вспыхнул:
— Я не чувствую повышения температуры.
Его тепловоспринимающие усики полностью распрямились и дрожали на голове.
— Я тоже, — растерянно признался Ботакс. — Но мы все делали в точности, как написано в этих историях. Пожалуй, его конечности должны быть более распростертыми… О, вот так… Смотрите, действует!
Почти случайно рука Чарли соскользнула вдоль мягкого обнаженного торса Мардж. На миг она, казалось, приникла к нему, затем внезапно отдернулась.
— Отпустите! — прошипела Мардж. Неожиданно она сжала зубы, и Чарли с диким криком отскочил в сторону, зализывая кровоточащую нижнюю губу.
— За что, мадам?! — воскликнул он жалобно.
— Мы договорились только делать вид. Что на меня уставились? Господи, ну и в компанию я попала!
Капитан Гарм быстро засиял голубым и желтым.
— Все закончено? Сколько теперь нужно ждать?
— Мне кажется, это происходит сразу. Сами знаете, когда вы почкуетесь — вы почкуетесь.
— Да?.. После всего того, что я здесь видел, не думаю, что когда-нибудь смогу почковаться… Пожалуйста, заканчивайте побыстрее.
— Один момент, капитан.
Однако время шло, и сияние капитана медленно становилось мрачно-оранжевым, а Ботакс почти угас. Наконец Ботакс спросил:
— Простите, мадам, когда вы будете почковаться?
— Когда я буду, что?
— Производить потомство.
— У меня уже есть ребенок.
— Я имею в виду, производить потомство сейчас.
— Но… я еще не готова для другого ребенка.
— Что? Что? — потребовал капитан. — Что она говорит?
— Кажется, — чуть слышно произнес Ботакс, — пока она не намерена иметь маленького.
Капитан яростно вспыхнул всеми цветами радуги.
— Вы знаете, что я думаю, Исследователь? Я думаю, что у вас больное, извращенное мышление. С этими существами ничего не происходит. Между ними нет никакого сотрудничества, и не появляется никакая молодь. Я думаю, что это два разных вида, а вы валяете со мной дурака!
— Но, капитан… — начал Ботакс.
— Молчать! — рявкнул Гарм. — Не спорьте со мной. С меня достаточно. Вы потратили мое время и вызвали у меня тошноту, описывая свои омерзительные домыслы о почковании. Вы домогались личной славы и наград, и я позабочусь, чтобы вы их не получили. Немедленно избавьтесь от этих созданий. Отдайте им их кожи и верните на место, откуда взяли. Все расходы, связанные с поддержанием Временного Стасиса, будут вычтены из вашей зарплаты.
— Но, капитан…
— Это приказ! — Гарм метнул на Ботакса испепеляющий взгляд. — Один вид, две формы, груди, поцелуи, сотрудничество… Вы болван, Исследователь, извращенное и больное, да-да, больное существо!
Дрожа всеми членами, Ботакс стал настраивать приборы.
Они стояли на пустынном перроне, дико озираясь по сторонам. Уже сгущались сумерки, и подходящий поезд давал о себе знать приближающимся гулом.
— Неужели все это на самом деле было? — неожиданно спросила Мардж.
Чарли кивнул:
— Отчетливо помню.
— Нам никто не поверит.
— Послушайте, я сожалею, что вы были поставлены в неловкое положение. Это не моя вина.
— Конечно, понимаю…
Мардж, потупившись, изучала деревянную платформу под ногами. Поезд приближался.
— Э-э… Вы вовсе не были плохи. То есть вы были изумительны, только я не решался вам сказать.
Она улыбнулась:
— О, что вы…
— Может, не откажетесь выпить со мной чашечку кофе для успокоения? Моя жена… ее пока нет.
— Правда?! И Эд уехал за город на уик-энд, так что меня ждет только пустая квартира. Наш мальчик у моей мамы, — пояснила Мардж.
