Сейчас Йама опять рылся в таблицах измерений и вникал в бесконечные столбцы расчетов, пытаясь понять, что они могут значить. Сомнения, страх, удивление волнами чередовались в его душе. Большинство людей видели причину усыхания реки в действиях еретиков. Значит, он — их создание? Или, быть может, падение уровня как-то связано с его рождением.
Когда Йама наконец оторвался от бумаг, то заметил, что кто-то, очевидно Пандарас, прикрыл его плечи одеялом. Костер догорел. Весь лагерь спал, остался только вахтенный и темная фигура на фоне черной воды, заметная лишь благодаря огоньку сигареты. Йама выключил маленький фонарик, улегся на кочковатую землю, завернулся в одеяло и мгновенно уснул.
* * *
На рассвете его разбудила Тамора. Исчез Элифас, сообщила она. Никто не видел, как он ушел, даже старый раб, который стоял ночную вахту.
— Он вернется, — сказала капитан Лорквиталь. — Он ведь очень любопытен, вот и отправился осмотреть окрестности.
Однако Тамора с некоторым удовлетворением заявила, что это лишь доказывает, будто Элифас был предателем, сообщавшим префекту Корину об их перемещениях. Она настаивала, что следует отправиться в погоню, схватить его, судить и немедленно казнить. Йама уговаривал ее проявить терпение, и камень свалился у него с души, когда ближе к полудню Элифас вернулся, как ни в чем не бывало войдя в лагерь, словно к себе домой.
Он рассказал Йаме, что ходил в дальний конец острова.
— Я знаю эту часть берега, брат. Мы находимся совсем рядом с краем мира и чудесным оракулом, который расположен за ним.
Йама сидел на поросшем мхом стволе в лужице солнечного света. Пандарас стриг ему волосы. Агиляр и Анчиаль обрубали сучья со спиленной сосны. По поляне разносился стук их топоров. Пахло свежими опилками и сосновой смолой. Посреди лагеря, на раскаленных добела углях стоял котел с варом, струйка его пахучего дыма кружилась в жарком мареве воздуха. На самом солнцепеке, там, где кончалась тень от деревьев, лежал на мелководье «Соболь». Два раба под надзором Лорквиталь работали по пояс в воде, обрезая и выламывая поврежденные доски.
— Берег наверняка очень изменился, — заметил Йама. — Как ты можешь так уверенно говорить?
— Если ты пойдешь со мной, брат, то все сам увидишь. С той стороны острова очень мелко. Мы легко переберемся к старой береговой линии, дойдем до оракула за краем мира и тут же вернемся. Все за один день.
Пандарас пропустил пальцы сквозь состриженные пряди волос Йамы. Помолчав, он сказал:
— У тебя на голове под кожей какие-то уплотнения, господин. Тут и тут.
Гладкие и плоские, они имели острые края и слегка смещались под пальцами. Одно было в два раза больше другого. Йама так и не знал, что это, вернее, не мог подобрать им названия, но никакой тревоги не испытывал.
— Одно из них я заметил несколько дней назад, — сказал он. — Они не болят. Это все ерунда.
— Мой господин болен, — обратился к Элифасу Пандарас, — ему нужен отдых.
— Со мной все в порядке, — вмешался Йама. — Где это место?
— Идти недолго. Это просто прогулка, — ответил Элифас, — даже для такого старика, как я. Это очень необычное место, брат, я думаю, ты многое там узнаешь.
В конце концов решили устроить целую экспедицию. Капитан Лорквиталь послала с ними повара: пусть соберет кореньев и зелени. Тамора ни за что не хотела оставаться, Пандарас — тоже, хотя он все еще чувствовал сильную слабость после качки.
Перейти остров оказалось совсем нетрудно. Под плотными кронами голубых сосен, которые росли вдоль центрального гребня, почти не было растительности. Элифас спускался впереди всех по тропинке, прорубая дорогу сквозь заросли тамариска и дикого винограда. Наконец они оказались на залитой солнцем опушке у края мелкого проливчика, отделяющего остров от невысокого обрыва старой береговой линии.
Башня была черной и стройной. Она стояла в полулиге от них, четко вырисовываясь на фоне ярко-синего неба. Элифас рассказал, что когда-то ее украшали молитвенные флаги и знамена, а с верхушки запускали воздушных змеев с людьми, чтобы следить за летающими островами.
— Каждое лето здесь размещался лагерь солдат-монахов. Воздушные течения во многом похожи на речные, а тут как раз находится место, где острова сбиваются в архипелаги, которые тянутся далеко в небо.
Летающие острова!
Ребенком Йама каждый год бывал на дальнем берегу, когда амнаны в начале зимы переправлялись через реку и устраивали там празднество, но он только один раз видел летающий остров с близкого расстояния. Хотя острова во множестве плавали за пределами мира в просторных глубинах синего неба, которое окутывало обитаемый мир, обычно они были так удалены, что, даже когда Йама смотрел в бинокль своего отца, они выглядели просто жирными точками. Говорили, что на островах живут мятежные машины, что орды еретиков, людоедов и пиратов летают с одного острова на другой на спинах орлов с металлическим оперением или на воздушных шарах и змеях. Когда-то Йама надеялся, что люди его расы тоже могут там жить.
Йаме пришлось увидеть летающий остров вблизи два года назад. Это был последний праздник, на котором присутствовал Тельмон; в конце той зимы он отправился в низовья на войну, а весть о его смерти достигла замка в середине лета, вскоре после солнцеворота.
В тот день Тельман с Йамой отправились охотиться на казуаров. Они далеко ушли от дыма, грязи и толкотни фестивального городка, устроенного жителями Эолиса. Зима тогда наступила рано. Тельмон и Йама оделись в теплые шерстяные пончо. Струи пара вырывались при каждом дыхании из ноздрей их лошадок-пони. Казуаров они так и не нашли, но когда совсем уже решили возвращаться, вспугнули василиска.
Существо размером с небольшую собаку стояло на четырех ногах перед норой, вырытой под зарослями шиповника. Напоминающая брыжи грива стала дыбом, василиск зевнул, показав черную пасть с тройным рядом зубов, и дугой изогнул голый членистый хвост над своей спиной. С изогнутого острия жала свисала единственная капля яда.
Тельмон и Йама держались на безопасном расстоянии, но пони у Йамы так испугался, что юноше пришлось слезть, взять животное за голову и подуть ему в ноздри, чтобы оно успокоилось. Йама стал швырять в василиска камнями, но тот перехватывал их в воздухе и глотал, что очень забавляло Тельмона.
— Он глотает камни так же, как птица, чтобы перетирать ими в желудке пищу. Амнаны говорят, что василиск скорее сам себя ужалит, чем позволит поймать. В отличие от змей у них нет иммунитета к собственному яду.
— Доктор Дисмас говорит, что их разбавленный яд может лечить язвы и фистулы. Думаю, он хорошо бы заплатил за этого зверя. Мы его сумеет убить, Тель. Он не сможет следить за обоими флангами сразу.
