И вообще, кто такой этот Финн Маккул?
Но им придется сделать выбор. Я выдвигаю вам ультиматум. Или заберите меня и мою женщину из этого проклятого места сейчас, или я отправлюсь в Город и приглашу вас вниз в случае успеха.
Не думаю, что у нас много шансов на победу, но другого выхода нет. Я буду ждать вашей помощи, вы слышите меня?
И никаких сентенций, вроде «бедняга Симус», пока я разыгрываю перед вами утренне-ночные представления. Я не нарушил ни одного Закона. Разве они не сами просили меня об этом?
Или ты забираешь меня сейчас — слышишь меня, Леди графиня Настоятельница, Капитан, Кардинал? — или даешь мне полную свободу действий. На этот раз я не позволю тебе улизнуть от ответа.
Все предельно просто, не так ли? Хорошо, вы думаете, Симус совсем потерял голову из-за любви?
Тогда я вот что скажу. Да, я люблю эту женщину. Ради нее я пойду на все. И я не хочу выбирать между тобой и ей, но если ты будешь принуждать меня, ты знаешь, кого я выберу.
Обрати внимание, — добавил он немного угоднически, — все это я делаю по Библии, храня верность моей жене, потому что мы теперь одно целое. Ты вынудила меня.
И если хороший секс сделал меня еще более упрямым и несговорчивым, чем прежде, тебе просто придется считаться с этим. Понятно?
Радиоприем «Дева» был включен, они должны были знать об этом. Он готов к принятию сигнала. Если сигнал не поступит, он может расценивать это, как одобрение его решения отправиться с Мариеттой в Город. И довести задуманное до конца. Он старался не думать о возможном трагическом финале. Информация «Ионе» больше не нужна. Зилонг был в кризисе. Оценки Потраджа о возможном взрыве, как пятьдесят на пятьдесят, явно консервативны, особенно если учесть план революционного переворота Мариетты.
Он переходит от сбора информации к действию, что противоречит приказу Дейдры. Что она и Большой Совет думают об этом? Знают ли они о двух принципиально важных чертах, которые открыл Симус в зилонгцах? Зилонгцы сознают, что их общество распадается, и на этой планете существует скрытое сопротивление, наиболее развитые и остро чувствующие представители общества стараются избегать давления официальной политики. Подтверждение этому — жестокая ирония Эрни, ощущение нелепости своего существования у Мариетты,
Маржи подошла к нему и положила холодную нежную ладонь на его лоб.
Я ничего не могу с собой сделать, я влюблен в эту женщину.
— Ты хочешь вернуться к себе? — она спросила нежно, как прошлой ночью, — если ты хочешь отправиться в космос, я пойду за тобой.
— А ты этого хочешь?
— Нет, у меня долг перед своим народом. Но теперь я отвечаю и перед тобой. Я хочу того же, чего и ты.
Вы слышите? Мы — единое целое. Она говорит так же, как и я.
Вчера он сказал ей: «Мы подумаем над этим вечером, а утром решим». Сейчас было утро, и она снова хотела принадлежать ему. И несмотря на его истощение, сейчас он хотел того же. Она была такой восхитительной, удивительно привлекательной, непреодолимо соблазнительной, особенно нагая.
— Сейчас я хочу тебя, любимая, — он решительно потащил ее к кушетке. Она притворно сопротивлялась, шутливо боролась с ним, и в конце концов он оказался сверху. Она не могла пошевелиться, а он таял от нежности к ней.
— Ты такая красивая, моя любовь.
— Спасибо тебе.
— Твоя красота только подчеркивает твое совершенство. Ты красивее, чем твое тело.
— Ты хочешь заставить меня плакать или любить тебя?
— А если и то, и другое?
— Как прекрасно это звучит… Мне понравилось. Сделай так снова.
— Ненасытная.
— Это твои губы, а не мои.
Хорошо, если это не приносит радость и наслаждение моей возлюбленной, я не буду таким неистовым.
— Я так счастлив сейчас, — шептал он ей, — первый раз с тех пор, как убили моих родителей.
— Твоих тоже?
— Моих тоже.
— Ты хочешь иметь детей, Джимми?
— Ведь их матерью будешь ты.
— Ну а кто же еще?.. О, Джимми, это потрясающе, не останавливайся.
— Ты не хочешь мне ничего сказать… Если ты беременна, это ужасно осложнит все.
— Спрашивай… О… пожалуйста, еще, еще!
Потом он был слишком занят, чтобы думать о чем-нибудь.
Позже, когда она отправилась в джунгли за фруктами для завтрака, им овладели его тяжелые сомнения. Если сигнал с «Ионы» поступит, они уйдут. Ну а если до сих пор его не было, то вряд ли уже это произойдет. Дать им еще полдня? Возможно, у них, наверху, тоже сомнения. Решение о завершении своей миссии он может принять самостоятельно. Как расценивать их молчание? Как признание его права решать самому? Или это молчаливое решение свидетельствует о том, что его списали, как агента, выполнившего задание?
Может быть, они ждут дальнейшего развития событий. И сообщение еще придет?
Он подружился с зилонгцами — с Эрни, Сэмми, Хорером, Кариной, бедной малышкой Ретой, которая, быть может, уже погибла в пустыне. С этими ребятами из отряда. А Мариетта — она так изменила всю его жизнь, как никто до нее. Любовь к своему народу заставляет ее рисковать жизнью. Как же он может оставить ее? И как он может стать инструментом, отрывая ее от народа, который находится под угрозой уничтожения.
Она тряхнула его за плечи… те же сильные руки, вытащившие его из сточной канавы.
— Доброе утро, моя прекрасная, — нежно обнимая ее за талию, сказал Симус.
Она поцеловала его.
— Доброе утро, Благородный Майор. Опять дремлешь? Я разбудила тебя? Вот и завтрак. Ты хорошо спал?
Снова смеется надо мной.
— Я видел плохой сон, — с притворной неохотой он позволил ей оказаться сверху. — Вижу по глазам, что твои желания снова проснулись. Так скоро?
Ее руки любовно ласкали его лицо. О, эта ее нежность… потрясающая нежность, заставляющая сладко замирать сердце.
— Как же твое обещание, которое ты мне дал, Джимми… — Бог мой, теперь она плачет.
После этого она села на кушетку рядом с ним.
— Мы идем в город?
— Ты сомневаешься в этом?
— Нет.
— Тогда надо известить их о нашем сверхъестественном спасении. Спрячь свои пилюли в мою аптечку. Мы оставим их здесь до подходящего момента. Не стоит рисковать, ведь их могут конфисковать в Городе.
Несколько часов спустя они уже были на планетолете с четырьмя солдатами и их командиром, капитаном Яном, который действительно выглядел десятилетним по таранским меркам, и приближались к Городу. Все его ребята из отряда были членами Молодежного Союза. Предстояло обсудить прошедшие несколько недель, чтобы придумать официальную версию.
