Возразить на это было нечего, поэтому я оставил реплику без внимания. Фонари мы с собой забрали все три, Михалыч обойдется, а нам без них никуда. Можно было попробовать дежурное освещение запустить, но от этого намерения по здравому размышлению отказались. С фонарями нас можно только в прямой видимости засечь, а на "дежурку" все твари на уровне среагируют моментально. А тут, между прочим, казармы. Мутантов может быть немеряно.
– Погодите, – придержал я порыв коллег. – Сейчас мины сниму.
Разминировал я лишь тот коридор, по которому мы идти не собирались. Во втором, по которому предстояло добираться до местного центра управления полетами, оставил сюрприз в виде гранаты с лазерным взрывателем метрах в пяти от развилки, забрав с собой самодельное безоболочечное ВУ. Жалко, что просто сигналок нету – жаба душит на такие цели боеприпасы изводить. С другой стороны, если граната рванет, мы это однозначно услышим и будем готовы к нападению с тыла.
Покончив с саперными работами, я пристроился рядом с Волчарой и дал команду двигаться. Мы с майором играли роль авангарда и заодно основной боевой единицы, освещая путь фонарями. Юциус шел в центре, нагруженный терминалом и боеприпасами в виде цинка с патронами и связки мин. Сашка контролировал тыл.
Метров через двадцать повсюду начали попадаться следы интенсивного огневого боя. Я-то пулевые отметины на стенах уже давно обнаружил, успел даже немного привыкнуть к их виду, а вот для Волчары они стали сюрпризом. Однако он промолчал, продолжив сосредоточенно водить лучом фонаря от стены к стене, периодически посвечивая под ноги. Еще через несколько метров он что-то рассмотрел и резко замедлился, тронув меня за плечо.
– Мутант! – майор зафиксировал световое пятно на изломанном скелете, распластанном на дырявом гофрированном ящике. – Ящик прострелен, в стенах дырки… Кто тут воевал?
– Без понятия, – пожал я плечами. – А почему ты решил, что это мутант?
– Потому что без одежды, – отрезал майор. – И на руки глянь – видишь когти?
Без одежды… Может, она истлела давно, вот и валяется голый скелет. Хотя нет, если это труп кого-то из гарнизона, то комбез не мог без следа исчезнуть, даже за столетие. А уж ботинки и подавно. Тут либо смародерил кто-то, либо мутант. Местные охотники однозначно отпадают. Если даже мутанты заволокли сюда одного из погибших тридцать лет назад погранцов, все равно не сходится – у тех снаряжение из довоенных запасов было. Я приблизился к костяку на несколько шагов и всмотрелся в кисти рук. Действительно, когти. А скелет достаточно чистый, клочьев гниющего мяса нет, хотя это даже по запаху ясно. Верхняя часть черепа, начиная от носа, отсутствует – знакомая картина. Плюс пара ребер измолота в труху, и бедренная кость на правой ноге.
– Нехило его приложили, – прочитал мои мысли майор. – Три попадания минимум. И хорошим калибром.
– Не нравится мне это, – банально, но в точку. – Кто мог тут стрельбу устроить? И относительно недавно?
– Обоснуй насчет недавно, – потребовал Волчара.
Я изложил свои мысли насчет свежих сколов и пыли.
– А ведь верно, – согласился он. – По состоянию скелета, я бы сказал, месяца три назад мутанта грохнули. Может, чуть больше. Кости темные, связки и сухожилия на месте. Остатков мяса нет, и не воняет. Не думаю, что тут принудительная вентиляция до сих пор действует.
– Михалыча бы сюда, – вздохнул я.
– Ладно, пошли дальше, – майор осторожно пробрался между здоровенной, хотя и слегка разворошенной, кучей хлама и стеной.
Я последовал за ним, подстраховав на всякий случай тяжело нагруженного ученого. Сашка в это время удивленно рассматривал скелет. Дальше коридор был относительно свободен. Насколько хватало луча фонаря, пол равномерно покрывал разнообразный мусор и на нем отчетливо просматривалась картина разбегающихся от брошенного в воду камня волн. Судя по рисунку линий, камней было несколько и в разных местах коридора. Тут и там на глаза попадались фрагменты человеческих скелетов. Вернее, мутантских – без одежды и с когтями. Некоторые почти целые, от других остались лишь осколки костей. Попадались и целиком конечности, и отдельно грудные клетки. Из-под сплющенного ящика пялился пустыми глазницами череп.
Сзади коротко, но емко высказался Сашка. Майор Волчара сосредоточенно осматривал бойню, не забывая контролировать коридор прямо по курсу. Капитан Юциус особых эмоций не выказывал – видать, и не такого насмотрелся в застенках биологических лабораторий. Я мазнул лучом по стенам: так и есть, пенобетон выщерблен. Аккуратные круглые отверстия – от унитаров, а выбоины неправильных очертаний могли остаться от кое-чего другого.
– Хорош глазеть, идем к ЦУПу! – скомандовал я. – Потом впечатлениями поделимся!
Идти по устилающим пол обломкам костей, загребая мусор ботинками, было неприятно. Атмосфера как-то сразу сгустилась, стала давить на нервы. Плюс проявился тяжелый кладбищенский дух – не вонь гниющего мяса, нет. Она давно выветрилась, оставив после себя неуловимый оттенок тлена и запах смерти. И ожидание смертельной опасности, подстерегающей тебя за углом.
ЦУП встретил нас раззявленным шлюзом – створки вывернуты наружу, закручены в трубочки, как от внутреннего взрыва. Пятачок перед тамбуром идеально чист – весь мусор отброшен в стороны, пол украшен лишь тонким слоем пыли. Отпечатков следов не видать, что меня несказанно обрадовало. А вот от всего остального хотелось рвать на себе волосы, и не только на голове. Осторожно подсветив просторный туннель "предбанника", мы убедились, что внутренняя переборка тоже выворочена из направляющих, а металлопластиковые панели стен потекли от страшного жара.
– Ммать! – не сдержался я при виде этой картины. – Сашка, капитан – занимайте позиции в тамбуре, контролируйте коридор. Майор, пошли глянем, что внутри.
Типовая схема центра управления полетами подобных баз выглядит следующим образом: от центрального коридора основного комплекса через отросток переходного шлюза можно попасть в обширный зал, метров пятьдесят шириной и тридцать в глубину. Переднюю стену его обычно занимает здоровенный экран, использующийся для различных командных нужд. Здесь же располагается центральный пост, занимаемый в боевых условиях начальником штаба, и рабочие места координаторов, количество которых зависит от числа обслуживаемых кораблей. Обычно на десяток истребителей один координатор, но частенько это требование не выполняется. Всегда находится множество неотложных дел, и часть координаторов занимается выполнением посторонних задач, более важных на данный момент, чем отслеживание десятка меток на радаре. Непосредственно штаб занимает примерно пятую часть площади в центре, остальное пространство разделено на более мелкие клетушки перегородками чуть ниже человеческого роста. В них обитают связисты, техники, посыльные и прочий персонал, вплоть до стюарда, без которых жизнь в ЦУПе моментально замрет. Плюс здесь же хранятся запасные блоки управляющей аппаратуры и расположен вспомогательный сервер. Короче, картина типичного американского офиса начала двадцать первого века. У нас в Федерации сейчас так не принято, офис-менеджеры в двадцать втором объединились во всемирный профсоюз и пробили закон, гарантирующий каждому служащему отдельный полноценный кабинет. Даже на планетах с суровыми условиями, где люди теснились в городах под куполами, "офисный планктон" выцарапывал свою привилегию, вызывая справедливое негодование среди остального населения. Ладно, не об этом речь. Так вот, сейчас ЦУП представлял собой именно зал озвученных размеров – без каких-либо следов перегородок и оборудования, с оплавленными стенами и толстым слоем сажи на всех доступных взгляду поверхностях.
