© H. Галь, перевод, 1967
Одним из побочных эффектов растущей респектабельности НФ стало то, что она начала появляться на таких рынках, где всего пару лет назад вызывали бы санитаров из Министерства гигиены, чтобы те вынесли из редакторского кабинета непонятно как попавшую туда НФ-рукопись.
Никогда не забуду шок, потрясший всех фэнов фантастики, когда вскоре после 1945 года Роберту Хайнлайну удалось преодолеть барьер «глянцевых» журналов и опубликовать неразбавленный фантастический рассказ в «Saturday Evening Post».
Ныне же стало рутинным делом обнаруживать фантастику, опубликованную в столь крупнотиражном издании, как «Плейбой». И в самом деле конкуренция на рынке массовых изданий сейчас такова, что небольшие специализированные НФ журналы с большим трудом привлекают к себе опытных авторов и потому не получают должной выгоды от той респектабельности, какую фантастика недавно приобрела. Это несправедливо!
Но самым странным рынком для фантастики стала, по моему мнению, колонка рекламных объявлений в превосходном журнале «Scientific American». Компании «Хоффман электроникс корпорейшн» пришла идея, запустить серию реклам, включающих двухстраничный (минус одну колонку) фантастический рассказ — настоящий НФ рассказ, написанный признанным мастером. А в последней колонке будет с достоинством рекламироваться продукция компании. На прямой связи между содержанием рассказа и рекламируемым продуктом никто не настаивал, писатель получал полную свободу за одним исключением — в нем в той или иной форме должна была применяться техника связи (потому что «Хоффман» производила оборудование для связи).
Вызов показался мне интересным, авторское самоуважение было соблюдено, поэтому, когда меня пригласили участвовать в этой программе, я согласился и написал «Мой сын — физик». Как вы увидите, он имеет отношение к связи, но никоим образом не рекламирует ее. «Хоффман» приняла рассказ, не изменив в нем ни слова, и его опубликовали не только в разделе объявлений «Scientific American», но и в журнале «Fortune».
Да, результат оказался неожиданным, уж будьте уверены — ведь я и предполагать не мог, что эта небольшая «халтурка» когда-либо появится в другом журнале. Ладно бы что другое, только не фантастика.
Однако меня немного смущает, как завершилась та идея. Насколько мне известно, всего было опубликовано шесть таких реклам с рассказами, и на этом все оборвалось. Ну, может быть, у них возникли трудности с подбором подходящих рассказов. Не знаю.
Ее волосы были нежнейшего светло-зеленого цвета — уж такого скромного, такого старомодного! Сразу видно было, что с краской она обращается осторожно: так красились лет тридцать назад, когда еще не вошли в моду полосы и пунктир.
Да и весь облик уже очень немолодой женщины, ее ласковая улыбка, ясный кроткий взгляд — все дышало безмятежным спокойствием.
И от этого суматоха, царившая в огромном правительственном здании, вдруг стала казаться дикой и нелепой.
Какая-то девушка чуть не бегом промчалась мимо, обернулась и с изумлением уставилась на странную посетительницу:
— Как вы сюда попали?
Та улыбнулась:
— Я иду к сыну, он физик.
— К сыну?..
— Вообще-то он инженер по связи. Главный физик Джерард Кремона.
— Доктор Кремона? Но он сейчас… а у вас есть пропуск?
— Вот, пожалуйста, Я его мать.
— Право, не знаю, миссис Кремона. У меня ни минуты… Кабинет дальше по коридору. Вам всякий покажет.
И она умчалась.
Миссис Кремона медленно покачала головой. Видно, у них тут какие-то неприятности. Будем надеяться, что с Джерардом ничего не случилось.
Далеко впереди послышались голоса, и она просияла: голос сына!
Она вошла в кабинет и сказала:
— Здравствуй, Джерард.
Джерард — рослый, крупный, в густых волосах чуть проглядывает седина: он их не красит. Говорит — некогда, он слишком занят. Таким сыном можно гордиться, она всегда им любовалась.
Сейчас он обстоятельно что-то объясняет человеку в военном мундире. Кто его разберет, в каком чине этот военный, но уж наверно Джерард сумеет настоять на своем.
Джерард поднял голову:
— Что вам угодно?.. Мама, ты?! Что ты здесь делаешь?
— Пришла тебя навестить.
— Разве сегодня четверг? Ох, я совсем забыл! Посиди, мама, после поговорим. Садись где хочешь. Где хочешь… Послушайте, генерал…
Генерал Райнер оглянулся через плечо, рывком заложил руки за спину.
— Это ваша матушка?
— Да.
— Надо ли ей здесь присутствовать?
— Сейчас не надо бы, но я за нее ручаюсь. Она даже термометром не пользуется, а в этом уж вовсе ничего не разберет. Так вот, генерал. Они на Плутоне. Понимаете? Наверняка. Эти радиосигналы никак не могут быть естественного происхождения, значит, их подают люди, люди с Земли. Вы должны с этим согласиться. Очевидно, одна из экспедиций, которые мы отправляли за пояс астероидов, все-таки оказалась успешной. Они достигли Плутона.
— Ну да, ваши доводы мне понятны, но разве это возможно? Люди отправлены в полет четыре года назад, а всех припасов им могло хватить от силы на год, так я понимаю? Ракета была запущена к Ганимеду, а пролетела до Плутона — это в восемь раз дальше.
— Вот именно. И мы должны узнать, как и почему это произошло. Может быть… может быть, они получили помощь.
— Какую? Откуда?
На миг Кремона стиснул зубы, словно набираясь терпения.
— Генерал, — сказал он, — конечно, это ересь, а все же — вдруг тут замешаны не земляне? Жители другой планеты? Мы должны это выяснить. Неизвестно, сколько времени удастся поддерживать связь.
По хмурому лицу генерала скользнуло что-то вроде улыбки.
— Вы думаете, они сбежали из-под стражи и их того и гляди снова схватят?
— Возможно. Возможно. Нам надо точно узнать, что происходит — может быть, от этого зависит будущее человечества. И узнать не откладывая.
— Ладно. Чего же вы хотите?
— Нам немедленно нужен Мультивак военного ведомства. Отложите все задачи, которые он для вас решает, и запрограммируйте нашу основную семантическую задачу. Освободите инженеров связи, всех до единого, от другой работы и отдайте в наше распоряжение.
— При чем тут это? Не понимаю!
Неожиданно раздался кроткий голос:
— Не хотите ли фруктов, генерал? Вот апельсины.
— Мама! Прошу тебя, подожди! — взмолился Кремона. — Все очень просто, генерал. Сейчас от нас до Плутона чуть меньше четырех миллиардов миль. Если даже радиоволны распространяются со скоростью света, то они покроют это расстояние за шесть часов. Допустим, они что-то сказали, а мы не расслышали, переспросили, и они повторяют ответ — вот и ухнули сутки!
