- Сир, по кодексу аэрогенов у вас нет права задавать подобные вопросы.
- Тесс откинула голову назад еще выше, чем прежде.
- А где находился Восмайер Дени Рейман?
Тесс ухмыльнулась:
- Откуда мне знать? Я предоставила ему вполне заслуженный отпуск, и он у меня здоровый молодой холостяк.
- Вы заставляете меня объявить и о его розыске.
- У Капитана Скайгольма есть такое право.
- Я выдвину обвинение и против вас, полковник.
- Капитан Скайгольма может просить мое начальство или синьоров моего Клана выдвинуть обвинение против меня. - Тесс дала ему возможность прочувствовать точную формулировку. - Я бы посоветовала вам воздержаться от этого, сир. Я уже объяснила вам, что подобные, с позволения сказать, свидетельства не имеют никакой цены.
Военно-полевой суд, не говоря уже о суде Клана, даже не станет их рассматривать.
"Кланы и офицеры защищают своих собратьев". Едкая кислота хлынула в глотку Джовейна, обжигая ее.
- Помните, я могу арестовать вас своей властью.
- И, продержав меня в заключении весьма ограниченное время, представить перед судом. Сир, вновь рекомендую вам не делать этого.
Моя помощники и я и без того чересчур заняты, пытаясь стянуть расползающуюся ткань.
"Что там еще?"
Джовейн проглотил кислоту.
- Ну что ж, полковник, - отступился он, - раз вы отказываете мне в сотрудничестве и даже отвергаете такую возможность, можете возвратиться к своим обязанностям. Вы обязаны известить терранскую гвардию, как только узнаете о месте нахождения вашего сына Дени. Хочу дать вам совет: я не считаю корпус офицеров чем-то независимым и постараюсь заставить его проявлять больше сдержанности и ответственности, чем в прежние времена. Всего доброго, мадам.
Она поднялась, отдала честь и вышла.
Кабинет наполнился покоем, шепот и подрагивание Скайгольма остались в тонких стратосферных ветрах, вечная молчащая бесконечность - снаружи.
Запах собственного пота оскорбил Джовейна. Изнеможение накатило на него: он скрыл лицо в ладонях. "Фейлис, Фейлис!"
Но нет, есть еще работа, работа есть всегда. Дело Восмайер Тесс Рейман, быть может, случай предельный, но в нем - первое предупреждение. Бунт в вооруженных силах не представляет прямой угрозы Скайгольму, который способен испепелить своей молнией любое подразделение; но недовольство на Земле... Ему необходимо было переговорить с людьми, которым он мог доверять, кто поддерживал его дело. Он позвонил помощнику... День этот собирался окончиться глубокой ночью.
5.
На закате женщины оставили Карнак. Вечер был ясный и морозный.
Западный горизонт скоро угас, оставив небо зеленым. Быстро стемнело.
На востоке небо уже стало пурпурно-черным и низкий Иледуциель тихо светился над голыми костяными вершинами леса. Когда селение осталось позади, на дороге под ногами застучала мерзлая почва, захрустели подернувшие лужи тоненькие льдинки, зашелестели опалые листья.
Их было около сотни, простых брежегских домохозяек, девиц и бабушек , вдруг ставших какими-то странными под капюшонами своих плащей. Фонарей они не брали - дорога была всем знакома, а обратный путь будет освещать луна; но при каждой была свеча и все нужное, чтобы воспламенить ее. Они шли без особого порядка, разговаривать тоже никто не запрещал, но каким-то образом толпа сложилась в процессию, и негромкая речь панихидой висела над нею.
...Богохульство... дурное предзнаменование... ослепленное святостью... убийца... отмстить, чтобы бедные призраки смогли успокоиться...
Розенн старалась напомнить себе - то, что случилось вчера, было только бунтом, а то, что предстоит этой ночью, останется простым жестом.
Геанцы намеревались устроить в Карнаке свой центр, предназначенный для разделявших их верования, безусловно, надеясь на новообращенных.
Капитан Джовейн не скрывал своих намерений; он будет "поощрять культурный обмен" и "гарантирует свободу вероисповедания всех верований и философий". Ни одно сообщество не могло запретить сооружение геанского центра на земле купленной и оплаченной. Носился слушок, что казна Капитана помогала подобным приобретениям, что отвечало его правам, однако не нравилось морякам и земледельцам, уже прознавшим о том, что более контроля за бурями не будет. Но более глубокий корень тревог, думала Розенн, лежал в консерватизме этих пейзан. Джовейн не понимал этого. Карнак... что ж, Карнак не так уж удален от космополитического Кемпера и сам является морским портом...
Джовейн старался изобразить, что понимает все зоны истории мира, но не имел реального представления о древности. Ему и в голову не приходило, что люди обладают правом сохранять собственную природу, имеют право на нетерпимость.
Словом, на прошлой неделе группа местных жителей, вооруженных ножами, гарпунами, косами и дубинками, велела группе рывших землю наемных рабочих прекратить работы и убираться. Мэр Карнака отверг протесты, полученные из Иледуциеля, и процитировал гарантии автономии в союзном договоре. Чтобы защитить работников, терранская армия послала подразделения; собралась толпа, швыряла камни, стреляла, трое молодых человек из города остались на земле мертвыми. Работа вновь прекратилась, и обкатанные умиротворяющие фразы порхали между мэром, Местромором и господами наверху.
Прискорбный инцидент - таким в истории несть числа - инцидент и не более... ничего особенного, простая и традиционная реакция, беспомощная попытка, позволившая людям выпустить гнев. Шагая в холодных сумерках, Розенн ощущала, что более не верит этому.
"Почему я здесь? - удивлялась она самой себе, едва не в отчаянии. - Я, женщина из аэрогенов, жена человека, бывшего среди них величайшим при жизни; у меня великолепное образование; я прошла от края до края Домена, и мне незачем участвовать в примитивных обрядах, в особенности когда можно не сомневаться, что Джовейн приглядывает за мной".
Она поглядела вниз - на невысокую Катан. Бок о бок - родная и приемная матери Таленса Иерна Ферлея вели процессию к стоящим камням. "Долг чести перед хозяйкой? Но зачем я отправилась к ней? Мы ведь редко встречались. Нас ничто не связывало, кроме разделенных воспоминаний - о нем и его сыне, которого она отдала мне; о сыне, которого, возможно, нет больше на свете".
Боль, терзающая Розенн, вдруг напомнила ей, какими были и остаются эти причины. Она потянулась, чтобы пожать руку женщине, шедшей рядом с ней. Та ответила рукопожатием и долгим взглядом, но в сгустившемся мраке Розенн не поняла, улыбается ли ее спутница или безмолвно рыдает.
Скайгольм наверху погас. Звезды мерцали на небе, высыпали все новые и новые светила.
