Метрах в пяти от входа, у амбразуры стоял в тёмной форме спецподразделения мужчина лет сорока в зелёном берете. Титановая каска была закреплена у него на груди, за петлю бронежилета. Автомат приставлен к стене, взгляд его больших чёрных глаз впился в горизонт, а каменное лицо дополняло суровый облик офицера разведки. Рядом, опустившись на одно колено, сидел радист 3‑й группы, пытавшийся вызвать «Пост-5», прокручивая разные частоты на переносной станции связи:
— «Пост-5», это «Канва», как слышно? «Пост-5», это «Канва», ответьте!
Сорокалетний вояка подался вперёд:
— Прапорщик Антохин, первая рота.
Разведчик очнулся, развернулся, подошёл и просто протянул руку:
— Полковник Левин, командир третьей группы. Товарищ прапорщик, разводи два взвода по позициям, — он кивнул на амбразуры, — а ещё два выставит Кречет.
— Есть!
Майор увёл из бункера половину личного состава 1‑й роты, расставляя бойцов по огневым точкам наверху сопки, в прикрытие залёгшим там снайперам.
— «Пост-5», ответьте! Пост… Товарищ полковник, есть связь! — ликующим голосом доложил радист, протягивая гарнитуру своему командиру.
Антохин повёл солдат к дальнему концу шестидесятиметрового бункера, распределяя по огневым позициям их таким образом, чтобы среди срочников было примерно равное количество контрактников. У каждой из амбразур было по два-три спецназовца, в основном с пулемётами. Вся 1‑я рота в бункере, так же как и на сопке, просто дополняла более опытную и боеспособную 3‑ю группу, хоть и превосходила её по численности в несколько раз.
Последнюю пятёрку солдат прапорщик повёл с собой, возвращаясь к Левину с радистом.
— Принял, — полковник показал радисту условный сигнал рукой. — «Пост-5», отходите: высылаю за вами.
Послышался звук переключаемых тумблеров на приборе. Левин снова вышел в эфир, но уже на другой частоте, под другим позывным:
— «10‑й»! «10‑й», я «01‑й», «Пост-5» забери, немедленно! — после этих слов он осторожно снял гарнитуру с головы и передал радисту со словами:
— Выходи на «Молот» и жди приказ.
Сбоку, за стеной бункера, у проезда между «хребтами», послышался шум двигателей. Через секунду на еле видную колею выскочил армейский джип и скрылся во мраке, направляясь вглубь долины.
Вновь пальцы связиста закрутили переключатели частоты на радиостанции. Антохин распределил последних солдат и подошёл к командиру отряда разведки:
— Товарищ…
— Молодец! Давай сюда, — Левин поднял свой автомат с пола, проверил ещё раз магазин и передёрнул затвор.
Офицер и прапорщик стояли у амбразуры рядом друг с другом, плечом к плечу, оба всматривались в темноту впереди, готовые вскинуть автомат в любой момент. Долина была усеяна островками камыша, кочками, небольшими оврагами, одинокими кривыми тонкими деревцами, на которых почти не было видно листвы. Сейчас в бледном свете лунного диска они казались изуродованными лапами подземных гигантов, пытающихся выбраться из недр, а пятна невысоких кустов — хилым лесом на моховой степи. Заброшенный полигон очерчивался прерывистой линией сопок, уходящей от бункера вправо и влево, сливающейся с горизонтом. В оборванных образах ночи склоны «хребтов» напоминали отвесные скалы островов, обгрызаемых болотными волнами. Всё, что было впереди за бывшим пунктом «2‑9» выглядело безжизненным, опустошённым.
Прошло уже почти пять минут, а ни света фар, ни звука двигателей джипа не было не видно, не слышно. Он пропал в этой тёмной мгле. Километрах в десяти, слева на «хребте» стали мерцать вспышки огнестрельных орудий. Доносились хлопки выстрелов и далёких разрывов. Антохин почувствовал, как по телу пошёл легкий мандраж: «Сейчас начнётся».
Залпы выстрелов загрохотали ближе.
— Рота, к бою! — прорычал Левин. Отовсюду послышались звуки вскидываемых автоматов, щелчки и слабые удары металла о бетон.
В глубине полигона происходило какое-то движение. Разрывы снарядов высвечивали странные силуэты. На самом краю полумрака, на границе зоны, которую освещали фары танков, стали различимы чьи-то тела. Они приближались. На склоне возник и сразу исчез глухой звук. Спустя пару секунд в ночном небе появилась падающая белая точка. Через несколько мгновений она зажглась искрящимся белым шаром, медленно падающим к земле.
«Мать твою!», — Антохин почувствовал, как сердце ушло в пятки.
Метрах в ста от «Канвы» по земле неслась огромная стая. Горбатые холки шерстяных спин и сотни отблесков от тел чешуйчатых тварей заставляли вжиматься онемевшими пальцами в оружие. Блики тысяч озлобленных, голодных глаз впивались в холодеющих от страха людей. Стая неслась на бывший пункт «2‑9», как цунами на берег. Был слышен топот, хлюпанье луж, шелест листвы затоптанных кустов, клацанье челюстей, треск клешней и жал.
— На хер! Валим отсюда! — истошно завопило несколько солдат и бросилось к выходу из бункера. Пара спецназовцев, входящих внутрь в этот момент, остановили группу новоявленных дезертиров ударами прикладов:
— Куда?! Вы там сдохнете!
— Полежи-ка здесь, баран!
Антохину с каждым ударом сердца становилось всё труднее удерживать себя от нажатия на курок. Он видел приближающуюся «нечисть» через прицел.
— Огонь! — закричал Левин.
Шквал выстрелов из всех калибров «Канвы» обрушился на ощетинившихся в предвкушении крови хищников. В полусотне метров от бункера земля вздыбилась мощью десятка взрывов, выстроенных в одну линию — подорвали минное заграждение. Подлетевшие на несколько метров тела чудищ, падали кусками. Несмотря на это, стая лезла сквозь пыль и дым, ещё не осевшие от взрывов. Прорвавшиеся вперёд монстры, расстреливались в решето. Навернувшись по инерции вперёд, некоторые из них, отлеживались несколько минут, вставали и продолжали яростный бег с быстро затягивающимися ранами в теле. А некоторые твари не замедлялись даже на мгновение: пули рикошетили от их панцирей.
— Аааааа! — в правой амбразуре из темноты показалась уродливая морда с вытянутой, как у крокодила, пастью и длинными, полуметровыми когтями. Она вцепилась, а затем вырвала наружу истекающего кровью солдата.
— Шшшшш! — второй похожий уродец приземлился на склоне холма, напротив пулемёта. Спецназовец сдвинул дуло на пару сантиметров влево, и тело огромной летучей мыши-ящерицы стало окровавленным куском мяса. Залпы танков сносили бегущих созданий горстями. Огромный бык с кровавой пеной изо рта взбежал на склон, пересёк линию амбразур. Автоматные очереди всего лишь щелкали о пластины его странной кожи, уходя в рикошет.
«Уиххххх!» — миномёты перепахивали землю перед «Канвой». Левин, не переставая стрелять по напирающим монстрам, прорычал радисту:
— Ноль-два-один!
— Ноль-два-один, — повторил в гарнитуру боец.
Ползущий в сторону амбразуры зверь с телом волка и жалом скорпиона, с перебитыми лапами, получил залп в череп из дергающихся в руках автоматов двух кричащих от ужаса солдат 1‑й роты. Трава на склоне стала багряной. Капли красной жидкости, попадающие на стволы автоматов, испарялись за доли секунды с перегретых пламегасителей, искрящихся огоньками выстрелов. Несколько изуродованных тел в камуфляже и разорванных бронежилетах скатились с вершины вниз.
Земля содрогнулась. Прицел дёргался из стороны в сторону и Антохин видел за ним разрывы артиллерийских снарядов, разметавших всё живое немного правее от «Канвы».
Замолк тяжёлый пулемёт, стоявший на «въезде» меж сопками — «шипастые» хвосты проворных тварей замелькали вдоль грунтовой дороги, совсем близко к бункеру.
«И этих тоже нет», — пронеслось в голове прапорщика. Небо зазвучало крутящимися лопастями и долина впереди стала очерчиваться узорами из трассеров и белыми вспышками ракет, выпущенных с бортовых орудий двух штурмовых вертолётов. Оскалившаяся стая всё чаще натыкалась на тела убитых сородичей. Жуткая лавина кровожадных созданий не сбавляла свой напор, вгрызаясь в крепость из горстки людей, вставших у неё на пути.
— Ааааа! — стиснув зубы, трое стоявших на охране входа в бункер бойцов отстреливали боезапас длинными очередями, уходящими в узкий проход. Вход уже был забит телами тварей.
