— А вот в «Престиж» они идут охотно, — с плохо скрываемой обидой сказал Пильман.
— Конечно, — ответил Нунан с сожалением. — Людям почему-то кажется, что Питер Мозес собирается бороться с пришельцами, кем бы они ни были. До полной победы. Народ видит в нем защитника, люди ведь как малые дети, честное слово. Они начитались комиксов о супергероях. И считают Мозеса своим парнем. Только повзрослев, понимаешь на личном опыте, что враг твоего врага, не обязательно станем твоим другом. Хармонтцы пока еще не повзрослели.
— Друзей вообще мало.
— Но потребность в их существовании очень велика, — люди — они такие.
— Как ты думаешь, Рик, кто этот Питер Мозес? Он наш враг или друг?
— Правильнее было бы спросить об этом у него самого. Хотя, сомневаюсь, что он и сам это знает, — грустно сказал Нунан.
— Кто же спорит.
— Но, скорее всего, он ни друг и ни враг. Не удивлюсь, если ему глубоко наплевать и на наш Институт, и на твои потуги разобраться во всей этой истории.
— Всегда удивлялся, какие причудливые способы зарабатывать деньги относительно честным путем придумывают люди. Но как Мозес умудряется получать прибыль с помощью «хармонтского феномена» для меня загадка.
— Добровольно он нам об этом не расскажет, — засмеялся Нунан.
На всякий случай, Пильман решил подстраховаться и обратился к Нилу Кларку с просьбой поделиться хоть какими-то сведениями о Мозесе. Ответ его удивил. Оказалось, что вся известная информация о прошлом Питера Мозеса не стоит и ломаного цента, поскольку явно выдумана и не содержит ни единого подтвержденного факта. Так что и говорить не о чем. Впрочем, Кларк добавил, что волноваться по этому поводу не стоит. Ждать подвоха от Мозеса глупо. Только помощь.
Пильман горько ухмыльнулся. Очередной црушник. Все так просто.
Питер Мозес, собственной персоной
За завтраком Пильман старался выглядеть серьезно, но у него получалось плохо, не удавалось скрыть довольную ухмылку. Благо для этого был хороший повод. Нунан абсолютно прав: день, который совсем недавно казался таким далеким, наступил и оказался замечательным — новое шестнадцатиэтажное здание Института внеземных культур было достроено. Напряженная работа не была напрасной. Успех окрыляет.
И Ева радовалась от всей души. Она уже осмотрела помещения, выделенные для ее отдела, и теперь мечтала как можно скорее там обосноваться. Конечно, придется еще немного подождать, пока окончательно наладят мощный компьютер, так необходимый для проведения сложных расчетов при моделировании возможных проявлений внеземной разумной жизни.
Пильману было приятно сознавать, что жена гордится его достижением. Он не ожидал от себя такой странной эмоциональной реакции, но вынужден был признать, что переезд Евы в Хармонт придал ему дополнительную силу и решимость.
— Почему ты не кричишь: «Ура!»? — спросил Ева. — Только благодаря тебе наш Институт начинает работать по-настоящему! Я бы на твоем месте…
— Мужчине не пристало бурно радоваться успешно завершенному делу, — сказал он назидательно. — Потому что это только передышка перед новой работой, может быть, еще более тяжелой.
— Институт начнет работу…
— Да, задачи понять, что такое «хармонский феномен», какую опасность или выгоду он несет цивилизации, с нас никто не снимал.
— Ты справишься, но не кажется ли тебе, что в наше распоряжение попало слишком мало достойной внимания информации? Мы так и не нашли новых фактов, которые можно было бы с полной уверенностью посчитать проявлением «хармонтского феномена».
— Ты считаешь, что нам кто-то мешает? — удивился Пильман, такое ему в голову не приходило.
— Да, — твердо сказала Ева. — Неужели ты сам этого не замечаешь?
— Ты говоришь о фирме «Престиж» и Питере Мозесе? Но они не занимаются наукой.
— Да, я о нем. Ты так и не встретился с этим странным персонажем. Это твоя недоработка. А другие обитатели города посещают офис фирмы с завидным постоянством. Словно им там медом намазано.
Пильман хотел сказать, что ничего необычного в поведении Мозеса, если считать его црушником, нет. Но решил промолчать. В конце концов, это только догадка, которая, впрочем, легко объясняет поведение хозяина «престижа» и его методы работы с населением.
— Ничего удивительного — за каждый донос на соседа Мозес выплачивает сто долларов. Десять доносов — это тысяча долларов. Хорошие деньги.
Зазвонил телефон.
— Алло?
— Дорогой доктор Пильман, вас беспокоит Питер Мозес. Мне передали, что вы хотели встретиться со мной. К сожалению, не смог откликнуться на вашу просьбу сразу, был занят. Если ваш интерес к моей скромной персоне не ослаб, мы могли бы обсудить интересующие вас, господин директор, темы.
— Интересующие НАС темы? — переспросил Пильман с досадой.
— Увы. Наши интересы не совпадают. И согласитесь, что это очень хорошо, потому что мы не будем мешать друг другу в достижении наших — еще раз повторю, таких принципиально не совпадающих целей. Я предлагаю обсудить интересующие ВАС темы, точнее Институт, ну, вы поняли.
— Где бы мы могли встретиться?
— Не хочу показаться назойливым, но буду рад, если вы пригласите меня в свой замечательный дом. Во-первых, нам никто не помешает вести взаимовыгодные переговоры. А во-вторых, у меня есть несколько вопросов к вашей очаровательной супруге.
— Что за вопросы?
— Ничего секретного. О математике и моделировании поведения внеземного разума, попавшего в непривычную среду. Ее лаборатория, как мне сообщили, занимается чем-то подобным?
— Если она не против.
— Само собой разумеется. А пока, чтобы развеять вашу вполне понятную антипатию ко мне как к возможному сопернику, что не соответствует действительности, мы могли бы встретиться на церемонии открытия главного здания Института. Пригласите меня. Буду признателен и благодарен. Очень хочется разделить с вами радость такого значительного достижения.
— Хорошо, я внесу вас в список гостей.
— Премного благодарен.
Катастрофа
Перед новым зданием Института установили трибуну и пятьдесят удобных кресел для знаменитых ученых, приглашенных на церемонию открытия. Пильман с удовольствием отметил, что на праздник, выслушать его торжественную речь, собрались все до единого ведущие сотрудники Института. О, они тоже ждали этого события. Им не терпится начать работу в этом новом прекрасном здании, оборудованном по последнему слову техники. Что ж, он будет краток…
— Простите, что беспокою. Но мне кажется, что будет правильно познакомиться перед началом церемонии. Да, да, я тот самый Питер Мозес. Я вижу в ваших глазах такое приятное сияние, предвкушение великих открытий, которые под вашим руководством обязательно совершит замечательный коллектив ИВК, что даже немного завидую. Понятно, что после торжественного открытия у вас не будет времени поговорить со мной. Вы, как и все собравшиеся здесь великие ученые, броситесь работать. И я, наверное, на вашем месте рвался бы, так сказать, в бой… Вы знаете, у нас с вами намного больше общего, чем можно предположить. Мы с вами люди одержимые. Нас объединяет желание посвятить жизнь поискам: вы ищите научную истину, я — личную выгоду. На самом деле, разница небольшая.
Питер Мозес разочаровал Пильмана. Точнее, не он, а его внешний вид. Встречают по одежке.… Не яркий, ничем не примечательный человек среднего возраста и среднего роста, к тому же начинающий толстеть. И это знаменитый Питер Мозес, о котором жители города говорят с придыханием! Что еще можно было сказать: черные, коротко постриженные волосенки начинали редеть, не молод, на носу очки — не модные, да и одежда не фирменная, дешевая, словно купленная на распродаже. На рекламных щитах Питер Мозес выглядел гораздо представительнее. Пильману пришла в голову странная идея: так мог выглядеть очень богатый человек, которому бы захотелось «выглядеть как все» и затеряться в толпе. Но, поскольку Мозес не очень хорошо представляет себе, как это — «выглядеть как все», получилось это у него глупо и неудачно.
