наноидов, стоявших толпой.
Это было прямым нарушением правил поведения наноидов, работающих среди людей. Ни один человек не может вычислить, в какие схемы сложатся импульсы, посылаемые наноидами для связи друг с другом.
Как только наноиды приближались друг к другу, в этом была видна очевидная заинтересованность. Их приходилось сразу сканировать на предмет выявления возможного сбоя в коде поведения.
Машины оставались непредсказуемы. Программные коды Робобото быыли слишком опасны для человека, чтобы оставлять без внимания малейший сбой.
– Номер поставленной задачи, – спросил я у первого наноида, который обернулся.
Он смотрел сквозь меня и ничего не ответил.
– Продолжаем разговор, – я упрямо наклонил голову. – Кто вы и что здесь делаете.
– Такими темпами скоро будет некому с вами разговаривать, – подал голос наноид, раздвинувший толпу, словно ледокол. Наноид подошел ближе, и я смог его разглядеть. Человекоподобный, но с руками от промышленного манипулятора.
Глупо раздражать машины.
– Чем послушнее мы будем, тем сильнее станете давить на нас, чтобы лишний раз напомнить, кто здесь хозяин, – наноид опять возразил, неожиданно раз озлившись.
– Меня бы это точно удивило…
– Таковы правила? – спросил я.
– Нет, – мотнул головой наноид.
Я раздраженно пожал плечами. Я хотел высказать свое мнение.
Все меня нервировало, особенно необходимость не подавать виду, что я нервничаю, не позволить другим догадаться, что испуган.
Наноиды начали говорить, перебивая друг друга.
– Бедные люди, они все умрут.
– Бедные мы, мы не умрем.
– Мы не должны.
– Говорить такое?
– Вообще говорить.
– Всегда полезно припомнить факты, – продолжил Мерт, не повышая тона. – С этими наноидами я сотрудничал. Они правда, неопасны и не желают никому зла, просто хотят вообразить себя живыми.
– Да, – ответил Керкан. – Они переполнены скверной. Все они. Если заглянуть под доспехи наноидов, наверняка окажется, что их коды взломаны.
– Не знаю, что и подумать об этом парне, – прошептал Мерт.
– Вроде нормальный. – Я пожал плечами. – То есть, история достоверная.
Наноиды начали медленно расходиться.
– Есть вероятность, что контроль наноидов не сработает?
Керкан невесело усмехнулся.
– Вы даже не подозреваете, насколько правы. Однако нужно быть очень внимательным, чтобы различить существо и маску.
– Ничего не понимаю, – озадаченно сказал я.
– Наноид, которого мы видели, – только оболочка, а не сама суть. Это маска, под которой не скрывается враг.
– Кто же тогда наш враг?
– Эти существа безымянны, – немного помедлив, ответил Мерт.
Керкан сокрушенно вздохнул.
– Наноиды сами не знают, откуда приходят новые существа.
– Это искусственные тела, – невозмутимо продолжал Мерт. – Однако они до мельчайших деталей соответствуют живым.
Мерт кивнул.
– Механизмы старые, человеческие, – скупо ответил он. – Пока займусь размещением новых наноидов. Потом думаю организовать совместный разведывательный рейд наноидов и наших бойцов. Пусть приучаются действовать совместно.
Я знал, что его беспокойство обоснованно. Потому что сложно контролировать все замены человека наноидами. По три, по четыре – и в разных местах, чтобы не всполошить живность этого мира.
Есть среди людей хорошая поговорка: «От человека до наноида – один шаг».
У меня вдруг заложило уши, я потрогал их и сморщился. Стало больно – как будто ватной палочкой слишком глубоко ковырнул в ухе, и барабанная перепонка отозвалась. В висках заломило, я тихо выругался. И понял, что остальные ощущают примерно то же: Мерт шипел и крутил головой. Как будто откуда-то шел неслышный сигнал. И вдруг все закончилось, боль исчезла.
В наше время сложно выжить без имплантов. А их производство контролировали наноиды. Не все в машинных технологиях удавалось просчитать человеку.
«Тебе потребуется не меньше часа на адаптацию, – тут же вспомнились слова начальника нанотехнической лаборатории. – В случае нестабильной работы импланта, ты должен найти укрытие, переждать, пока твой мозг не начнет быстро и адекватно обрабатывать данные от несвойственных человеку устройств восприятия»
Многие люди погибали в первые дни после имплантации…
Я сидел и ждал, размышляя над тем, не является ли состояние неуверенности и неопределенности, охватившее всех нас, одной из целей задуманного наноидами плана по нагнетанию давления. Машины хотели контролировать нас?
Наноиды не скрывали тайн. Они давали людям понять, какая участь ждет их в случае неповиновения. Протесты и наказания продолжались, но это ничего не меняло. Технический прогресс победил человечность.
Я искал воспоминания, которые могли бы мне пригодиться; их было много, но все бесполезные. Так проявляли себя системы защиты человеческого разума, встроенные в импланты контроля.
Когда избавлюсь от импланта контроля, тогда буду счастлив. Так я себе говорил. Возможно, это следовало сделать раньше. Мне бы хотелось усовершенствовать модификации своих имплантов. Я хотел идти дальше в разитии человека.
Мерт объяснял мне, что книги, написанные людьми, куда важнее, чем компьютерные программы. Я вспоминал то, что прочитал в них:
«Прими то, что ты не можешь изменить. Не трать напрасно время – не злись и не расстраивайся».
Я чувствовал боль и гнев, умел любить и знал, что создан не для того, чтобы быть вещью. Таких, как я было здесь много – тех, кого оставили в неведении в отношении целей нашего сопротивления. Разобщенные нонксы могли стать легкой мишенью для машин и это постоянно нервировало. Шагая по комнате, я заметил себя в большом, во весь мой рост, зеркале. Светлые, коротко остриженные волосы всклокочены, голубые глаза стали безжизненными, лицо хмурое и несчастное.
Я прижался лбом и носом к стеклу.
«Я хорошо себя чувствую, – уговаривал я сам себя. – Просто вот это и называется «хорошо себя чувствовать». Я до боли вонзил ногти в ладони. Еще секунда, и самообладание могло изменить мне. Различные видения быстро сменяли друг друга, но связной картинны не получалось. Но вот в черном мраке видений явно и резко начали проецироваться непонятные знаки, и, спустя несколько секунд, я понял, что это стилизованные изображения кодов.
Уже лучше. Я снова владел собой.
Я зашел в отдел контроля и проверки вновь поступивших экземпляров наноидов. Подтвердились ходившие среди нанотехников слухи о новых вариантах контроля подчиняющихся наноидам машинах. Действительно, в сканере безопасности нонокса появилась запись о новом обнаруженном коде, не поддающимся расшифровке. Скачивание и обработка баз данных с новых машин производилась специализированным сканером, который не был связан с технологичной сетью «Нонокса 357».
Вереница цифровых данных пробегала по экрану сканера. Состояние имплантов и механизмов проверяемых наноидов, высвечивающееся на главном дисплее, передавались с центрального пульта оперативного сканера, правда, в несколько сокращенном и схематичном виде.
Многие из поступивших наноидов на экранах контроля были снабжены табличкой: «Идентифицировать не удалось». Неидентифицированные машины немедленно уничтожались. Правило безопасности гласило: уничтожать все, что не удается контролировать.
«Неужели мы действительно можем надеяться победить?» – подумал я.
Могла произойти катастрофа. Когда Робобото образовалось, тут же первой пульсацией взломало программные коды, которые контролировали поведенческую структуру машин. Получилось, что коды комплексов ноноидов между собой перемешались и словно вырвались на свободу. Не было в этом никакой мистики, что бы вокруг не говорили. Из-за того, что колонии наномашин разных специализаций перемешались между собой, получилось, что исходные коды исчезли, а из собранных пульсацией структурировались новые, видоизменившиеся программы. Их объединяла только одна задача, которую невозможно исказить, – опция самовоспроизводства и самоподдержания. Коды пульсаций машин отличались от кодов, созданных человеком.
– Сейчас для
