class="p1">– Вовсе нет, у животных больше инстинктов, чем у нас. Они чувствуют цунами, землетрясения, да и многое другое, еще до того, как это покажут датчики. А нюх? Ни одна программа не сможет сымитировать чувствительность акулы к крови. А почему до сих пор собаки надежнее всего ищут взрывчатку и наркотики? Потому что машина, какая бы умная ни была, этого не может. Не придумали еще таких надежных алгоритмов.
– Возможно, только смысла спорить об этом пока нет. У нас есть только эти данные, и работать придется именно с ними. Мы можем возмущаться сколько угодно, но нас, все равно, возьмут за ручку, посадят перед терминалом и скажут – работай давай и не умничай, тебе не за это платят.
– Обидно ведь.
– Ну, я привык к этому, что и тебе советую сделать, хотя бы на время. А пока, действительно, давай поработаем.
Работа шла быстро, перенос данных с датчиков проходил просто на ура. Тестовый сервер выдавал хорошую совместимость, а поведение ботов, имитировавших живых существ, оказалось на высоте. Этого, разумеется, было мало, нам не нужен был просто очередной подражатель, пусть даже очень хороший. Нам нужен был лидер, с помощью которого мы смогли бы манипулировать остальными особями.
Мы моделировали ситуацию за ситуацией, каждый раз внося новые коррективы, до тех пор, пока нужного бота не просто принимали за своего, а начинали идти за ним. С языком все было сложнее, он не поддавался расшифровке, слишком много данных необходимо было сопоставить. Кроме того, мы пока не представляли, какие алгоритмы нужно задать Миражу.
– Слушайте, а почему бы нам не спросить об этом у самого Миража?
– Что ты имеешь в виду, Джулия? – Спросил Джеймс.
– Мы можем думать и гадать еще очень долго, а Мираж, между прочим, создавался, в том числе для того, чтобы самому разрабатывать подобные вещи. Он же просчитывает развитие компании, показывает долгосрочные и краткосрочные прогнозы по экономической ситуации. Кроме того, все данные по эксперименту Сидни также хранятся на доступных ему серверах. Они отделены от внешней сети, но внутренняя ведь открыта.
– Хм, в твоих словах есть резон, но есть несколько «но»: первое – сеть «зоопарка» работает автономно, даже у Миража нет доступа к ней. Второе – теоретически, он может подсказать нам направление, хоть это и не в его изначальной компетенции. Набор программ определял его как финансового воротилу, гениального ЭйчАра, плюс контролера наших технопарков. Ну и еще так, по мелочи: электрик, сантехник, механик, логистик, товаровед и тому подобное.
– Хорошо, что он тебя не слышит, – усмехнулся я.
– А пусть и слышал бы, машины не обижаются. В общем, почему бы и нет, сгоняйте завтра к нему, пообщайтесь, только тогда сегодня мне предоставьте план разговора и скрипты, которые планируете ему передать. Доступ к зоопарку я ему не открою ни при каких условиях, так что обходитесь тем, что есть.
6
Поговорить с Миражом была инициатива Джулии, поэтому она и занялась подготовкой вопросов, а я, пользуясь моментом, потихоньку свалил из офиса прогуляться по городу, точнее, к маяку Нобби.
Это место кишело туристами. Было забавно сидеть в одном из многочисленных кафе, потягивать коктейль и смотреть, как все только и делают, что селфи на фоне маяка. Хотя, если честно, и у меня в аккаунте была парочка фотографий из этого места.
Я ходил сюда отдохнуть от работы. Да, она была интересной, хорошо оплачиваемой, удовлетворяла, пожалуй, максимум моих потребностей, но иногда необходимо переключаться.
Десятки, сотни туристов, звуки различных языков и акцентов английского отвлекали, как надо. Да, я подслушивал, опять же, просто ради любопытства и развлечения. Ну и являясь полиглотом, я использовал это свое хобби как небольшую практику в разговорной речи.
Кто-то ругался, кто-то восхищался океаном или признавался в любви. Тысячи фрагментов чужой жизни проносились, как тизеры к фильму, на пару мгновений коснувшись моего сознания, а затем улетали в небытие.
Пара вкусных безалкогольных коктейлей, легкий океанский бриз, шумная суета прохожих – все это бодрило не хуже чашки крепкого, свежесваренного кофе. Спустя час я уже неторопливо шел домой, посвятив остаток дня лежанию в кровати с хорошей книгой, а ровно в семь утра я уже был на причале.
– Убежал вчера, оставил меня один на один с кучей работы, – недовольно встретила меня Джулия.
– Ну, извини, хотя, это ведь была твоя идея, – примирительно улыбнулся я.
– Ладно, с тебя причитается.
– Да не вопрос, хоть сегодня, по возвращении.
– Договорились. Скорее всего, нам будет, что обсудить после разговора с Миражом.
– Заметь, и ты, и Джимми обсуждаете набор программ как «поговорить с ним», то есть, так или иначе, признаете, что это не совсем машина.
– Нет, тут ты не прав. Это для удобства, не будем же мы говорить – «Джеймс, позволь я создам запрос посредством передачи звуковых волн от моих голосовых связок к сенсорам искусственного интеллекта» или что-то в этом роде. Ну ведь смешно, поэтому «поговорить» – оптимальная фраза.
– Фрейд бы с тобой не согласился.
– Кто знает, в его время не было того, с чем мы работаем.
– Угу, но принципы-то используются, в том числе, те же. Когда ему писали программы с эмоциями и характерами, откуда брали основу?
– Ну и что, это естественно. Потом, вполне возможно, что будем использовать другие. Да и с чем бы мы ни работали – это машина, и точка.
– Ну, машина так машина. Посмотрим, чем он нам поможет.
Привычное шипение открывающейся двери – и мы вновь оказались в царстве нейронных сетей. Я медленно, но верно приближался к цели, не зря столько лет потрачено на изучение, на разработки. Да, некоторые вещи я узнавал не совсем корректными способами, и если честно, меня вполне заслуженно можно было бы изолировать от общества на несколько лет. Но в мою пользу говорило то, что ни байта информации не было никому передано и я не использовал ее для обогащения.
Еще в десять лет, когда я начал заниматься в кружке робототехники, меня заинтересовали возможности взаимодействия человека и машины на более высоком уровне, чем просто обмен командами. В пятнадцать лет у меня была сделанная мной «умная колонка», в которой была заложена не массовая, а моя программа, и она была гораздо умнее, чем ее официальные предшественники.
Я играл против нее в шахматы, советовался, что мне надеть в поход или на первое свидание.
Кому-то это покажется странным, кто-то сочтет меня ботаником, но истина куда интереснее. Я постоянно изменял свою программу, чтобы она была больше и больше похожа на реального собеседника. К
