4. Ad astra
Дард лежал на спине, глядя вверх, в незнакомое пустое серое пространство. Но тут над ним появилось розоватое пятно, и юноша сосредоточился на нём. Заняли своё место глаза, нос, открывающийся и закрывающийся рот.
— Как дела, приятель?
Дард обдумал вопрос. Он лежал лицом вниз в снегу, к нему ползли миротворцы, а Десси — Десси! Дард попытался сесть, и лицо и фигура над ним шевельнулись.
— С маленькой девочкой всё в порядке. С вами обоими всё нормально. Вы ведь дети Нордиса?
Дард кивнул.
— А где это? — медленно сформулировал он вопрос.
Лицо над ним сморщилось в смехе.
— Ну, по крайней мере вариант древнего «где я?» Ты в Ущелье, парень. Мы заметили тебя, когда ты перебирался через реку, а вертолёт шёл за тобой. Ты умудрился задержать их настолько, что мы сумели пустить туман. И взяли вас. А ещё вертолёт и разные припасы, так что вступительную плату ты уплатил более чем сполна, даже если бы и не был родственником Ларса Нордиса.
— А как вы узнали, кто мы? — спросил Дард.
Карие глаза подмигнули.
— У нас есть свои способы узнавать нужное. Это безболезненный процесс. Пока ты спал.
— Я говорил во сне? Но я же не говорю.
— Может, в обычных обстоятельствах и не говоришь. Но тобой занялся наш врач, и ты заговорил. Ты много перенёс, парень.
Дард приподнялся на локтях, а собеседник поддержал его. Теперь Дард видел, что он лежит на узкой комке в комнате, которая показалась ему частью пещеры,; потому что три её стены представляли собой сплошную скалу, и тать ко в четвёртой — гладкой серой поверхности — он заметил створку двери. Окон не было, а мягкий свет испускали две трубки, укреплённые в каменном потолке. Посетитель сидел на складном стуле, другой мебели в комнате, похожей на камеру, не было.
А сам; он был укрыт одеялом, таких он не видел уже несколько лет, его вымытое тело облегал чистый цельный комбинезон. Дард ласково погладил одеяло.
— Где это — и что это? — расширил он свой первый вопрос.
— Это Ущелье — насколько нам известно, последняя крепость свободных людей, — посетитель встал и потянулся. Это был высокий человек с тонкой талией, со смуглой коричневой кожей, на которой резким контрастом выделялись крепкие зубы и фарфорово-яркие белки глаз. Коротко подстриженные чёрные волосы слегка курчавились на круглой голове, а подбородок щетинился еле заметной бородкой.
— Это врата к Ad astra… — он помолчал, словно ожидая, какой эффект на Дарда произведут его последние слова.
— Ad astra, — повторил Дард. — Лapc как-то говорил об этом.
— Ad astra означает «к звёздам». И это место старта.
Дард нахмурился. К звёздам! Не просто межпланетный перелёт… галактический! Но это же невозможно!
— Я думал, Марс и Венера… — начал было он с сомнением.
— Кто говорит о Марсе и Венере, парень? Конечно, жизнь на них невозможна. Потребуются все ресурсы Терры, чтобы основать колонию на одной из этих планет. Кто знает об этом лучше меня? Нет, полет не межпланетный — межзвёздный. Мы полетим выбирать себе планету, о которой земные ползуны и не мечтают. Вот что мы собираемся сделать! Ad astra!
Галактический перелёт! Его первая дикая догадка оказалась правильной.
— Здесь спрятан звездный корабль! — вопреки своему желанию, Дард почувствовал сильное возбуждение. В старину, до Пожара и чистки, люди высаживались на Марсе и Венере и обнаружили, что условия на обеих планетах не годятся для человека; жизнь там можно поддерживать только ценой огромных затрат, а Терра была не способна на это. И, конечно, Мир запретил все космические полёты как часть программы научных экспериментов. Но звёздный корабль — разорвать узы Солнечной системы и лететь к другим звёздам, к другим планетам. Похоже на дикий сон, но он не сомневался в искренности человека, который рассказал об этом.
— Но какое отношение к этому имел Ларс? — вслух удивился Дард. Специальность Ларса — химия, а не астрономия и не небесная механика. Дард сомневался, чтобы его брат сумел бы отличить одно созвездие от другого.
— Он играл очень важную роль. Мы как раз ждём твоего сообщения об его последних результатах.
— Но я думал, вы все у меня узнали, пока я был без сознания.
— Да, узнали, что ты лично делал в последние несколько дней. Но ведь ты несёшь сообщение Ларса, верно? — впервые беспечность покинула темнокожего человека.
Дард пригладил одеяло, нервно потянул его пальцами.
— Не знаю. Надеюсь…
Посетитель провёл руками по курчавым волосам.
— Давай пригласим Таса. Он всё равно ждёт, когда ты придёшь в себя, — он пересёк комнату и нажал кнопку в стене.
— Кстати, — бросил он через плечо, — я забыл представиться Меня зовут Симба Кимбер, пилот-астрогатор Симба Кимбер, — повторил он. Ясно было, что это звание имеет для него большое значение. — А Тас — это наш главный специалист, наш первый учёный Тас Кордов, из биологической секции. Наша организация здесь создана из уцелевших вольных учёных множества групп, а также просто из людей, которым не нравится Мир. А, входи, Тас.
Вошёл человек, низкорослый, почти такой же толщины, как и роста. Но плечи его и столбообразные ноги и руки бугрились сплетениями крепких мышц без капли жира. Он носил поблекший мундир вольного ученого с пламенеющим мечом на груди — знаком первого ранга. По раскосым глазам и широким скулам татарских очертаний Дард решил, что этот человек не уроженец мест, в которых сейчас живёт.
— Итак, ты проснулся? — пришедший улыбнулся Дарду. — Мы все с нетерпением ждали, когда ты откроешь глаза — и рот, молодой человек. Какое сообщение ты принёс нам от Ларса Нордиса?
Дард больше не мог скрывать правду.
— Не знаю, имеет ли это значение. В ту ночь, когда нас захватила облава, Ларс закончил свою работу…
— Отлично! — Тас Кордов на самом деле захлопал в ладоши.
— Но когда мы пытались уйти, он не захватил с собой никаких бумаг…
Лицо Кордова оживилось, он словно силой готов был извлекать сведения из Дарда.
— Но ведь он передал с тобой сообщение? Какое-то сообщение должно быть!
— Только одно. И я не знаю, насколько оно важно. Мне нужна бумага, иначе я не смогу написать и объяснить.
— И это всё? — Кордов достал из кармана брюк блокнот, раскрыл его на чистой странице и протянул Дарду вместе с ручкой, пишущей без чернил. Вооружившись этими инструментами, Дард начал объяснения, которым, возможно, никто не поверит.
— Вот в чём дело. Ларс знал, что я представляю себе слова как рисунки. Когда я слышу стихотворение, я представляю себе рисунок… — он помолчал, стараясь по выражению их лиц догадаться, поняли ли они. Ему самому собственные слова казались лишёнными смысла.
