Ознакомительная версия.
Ноги мои, треща от натуги, принялись поднимать грузное, оказывается, тело, на фига я качался, сейчас каждый грамм лишний, в глазах расплывается от едкого пота, я двигался почти в забытьи, помня только о том, что надо наверх, и когда уже готов был разжать пальцы и упасть, голова уперлась в твердое.
Труба заканчивалась изящным решетчатым колпаком из толстых пластин железа. Свет уличных фонарей показывает, что выкрашено в зеленый цвет. Я посмотрел в щели и понял, что труба воздухозабора расположена посреди зеленой лужайки. А дальше маячит величественное здание… если не ошибаюсь, Большой театр. Шумит фонтан, переводя воду даже ночью.
Страх, что я не выберусь, сменился дикой радостью, когда я увидел, что крышка заперта на солидный висячий замок, расположенный… изнутри! Это чтобы открыть мог только тот, кто поднимается снизу, а не каждый обыватель, что сумеет подобрать ключ.
Некоторое время я смотрел тупо на замок, прикидывая, как открыть, пока не сообразил, что нужно только снова привести себя в иное состояние, после чего уже без труда продавился сквозь железную преграду, упал на траву и долго лежал, жадно хватая ртом воздух и глядя на мутные звезды.
– Эй, парень, – послышался издали опасливый голос. – Тебе плохо… или просто перебрал?
Шагах в десяти на тротуаре остановился немолодой мужчина с палочкой, на поводке болонка, обнюхивающая каждый бордюрный камешек. Я помедлил, решил не вставать, чтобы не напугать, ответил мирно:
– Ни то, ни другое… Подумал, что последний раз в жизни видел небо лет десять назад. А ночное вообще вижу впервые…
Он внимательно всматривался в меня, я почти сливаюсь с травой, спросил с удивлением:
– Поэт, что ли?
– Да какой поэт, – ответил я и заложил руки за голову. – Разве люди не должны хоть иногда смотреть на небо? Это красиво. Возвышает…
Он покачал головой.
– Мало ли что люди должны. Я в детстве в каждом облаке видел дракона или верблюда, а сейчас смотрю только под ноги да на светофоры. Нормальным стал.
– Это норма?
– Что делает большинство, то и норма.
– А не норма?
Он сделал неопределенный жест.
– Все эти поэты, изобретатели, профессора… про которых придумывают анекдоты. Это за чертой нормальности. Немножко сдвинутые.
– А мы?
Он вздохнул.
– А это уж решайте сами. Но безопаснее жить нормальным. Общество ориентируется на тех, кто живет без всяких там неожиданностей.
– Неужели все общество?
– Все, кого называют нормальными.
– Вот и я вспомнил, – ответил я, – что давно не видел воздушные замки. Хотя звездное небо ничуть не менее красивое, чем дневное…
Он с натугой взглянул на небо, даже я услышал, как хрустнули шейные позвонки, глубоко вздохнул.
– Да, мельчаем… В детстве готовимся мир перевернуть, кучу благородных дел насовершать, а потом как-то незаметно…
– И вы? – спросил я в замешательстве.
Он ответил с некоторой обидой:
– А что, я так и родился стариком?.. Ладно, Бетти недовольна, ей нужно гулять. Вы все-таки не лежите долго. Как ни крути, а от земли тянет… не всегда хорошим. Застудите почки, вспомните на больничной койке звездное небо. Да и… гм… на этой клумбе собачки любят отправлять свои нужды. Так что уж будьте поосторожнее.
Они ушли, я наконец поднялся, чувствуя себя достаточно отдохнувшим, в мои семнадцать достаточно вот так пять минут, в то время как моей маме для полного отдыха нужен целый вечер. А то и отпуск на пару недель. Этот старик, наверное, всегда чувствует усталость.
Пахнет чем-то слишком знакомым, совсем не духами. Подошвы потяжелели, словно прошел по вязкой глине. Да и локтем вляпался, промокло, будто в болото окунул…
У фонтана кое-как отмылся, штаны вроде бы чистые, а то бы мое любование звездным небом запомнилось крепче. Правы осторожные обыватели: ходят себе остороженько под стеночкой протоптанной тропкой, и хоть никакого неба, ни звездного, ни с огненными воздушными громадами замков, зато и не вляпываются.
В свой район добрался под утро. Перед домом долго топтался, прикидывая, что бы соврать, что вот так вдруг исчез, а сейчас звоню в дверь и прошу впустить. Хорошо Генке Криворукому, он на три месяца моложе, но у него уже подружка с собственной квартирой. Правда, ей под тридцать, но с виду совсем девчонка, он не стесняется с нею бывать даже на дискотеках. Дяде Пете еще проще: у него таких подружек по городу миллион, любой позвонит, и, если не занята, впустят и среди ночи…
Я мялся, как буриданов дурак, пока не сообразил, что вернуться можно так же, как и выскользнул. Ночь, нигде никого, народ в окна не смотрит, я начал обходить дом, держась одной рукой за стену, вот здесь тьма сгущается так, что хоть глаза выколи, выбрал момент и прижался, вмялся, чувствуя, как вхожу в теплую субстанцию, сейчас похожую на плотную воду, побрел в этом сером тумане к красным нитям, где пурпурным лучом прожектора горит прямой столб стояка.
По металлической трубе вверх понесло с немыслимой скоростью, я, правда, успел остановиться раньше, чем оказался на крыше, но все равно промахнулся на три этажа.
Уже выйдя из стены в своей комнате, я торопливо разделся и юркнул под одеяло.
Надо научиться себя контролировать. Надо! Иначе занесет куда-нибудь… Что у меня за организм такой… склонный к путешествиям? Атавизм?
Ночью в неглубоком сне меня носило уже и по телефонным проводам, забрасывало в темные бездны, я падал и просыпался, вскрикивая в темном ужасе, снова проваливался в сон. Кровь будто вскипала в венах, но иногда прокатывались волны лютого холода, словно я голым ремонтирую шаттлы на лунной орбите.
Проснулся разбитым, две чашки горячего кофе с трудом привели в себя. Дремал, пока трясся в вагоне метро, едва не проехал станцию. Шеф, понятно, прибыл раньше меня, но не фиг ставить себе это в заслугу: будь боссом я, тоже приезжал бы раньше, чтобы повыпендриваться.
Вера Борисовна поставила передо мной доверху наполненный рюкзак. Лицо довольное.
– Хороший заказ, – сообщила она доверительно. – Самые дорогие протеины, гейнеры… Не иначе, чемпиона готовят. Торопись, тебе с двумя пересадками. Товара на тридцать семь с половиной тысяч! С такой суммой доставка бесплатная, обязательно скажи. И добавь, не забудь, при следующем заказе скидка в три процента, а потом в пять…
Я вздохнул, закинул на плечи лямки. Впрочем, заказ в самом деле хорош. Это намного лучше, чем когда заказывают пять человек по двести рублей каждый. И все в отдаленных районах.
– Возвращаться? – спросил я с надеждой, что ответит «нет».
Она задумалась, я замер, наконец она взглянула на меня и сказала потеплевшим голосом:
Ознакомительная версия.
