Ознакомительная версия.
— Сколько можно рассказывать одно и то же? — фыркнул Колодников и дерзновенно протер очки.
— Ничего вы нам еще не рассказывали, — ворчливо отвечал ему опер. — Это вы автоинспекции рассказывали, а не нам…
Стало быть, и впрямь не тот…
— Ну так они же все записали…
Тут по лицу и по тяжеленным клешням дылды в штатском прошла единая судорога, словно он готов был уже сейчас придушить свидетеля на месте. Детина вздохнул, сунул ручищи в карманы и, выпятив челюсть, стал смотреть в окно.
— Они — это они, — сурово сказал опер и положил на стол чистый лист.
Алексей покорился судьбе и вновь принялся излагать все с самого начала. Записав за ним пару фраз, оперуполномоченный вдруг приостановился, потом бросил ручку на стол и дальше слушал с откровенной скукой. Озадаченный Колодников перевел взгляд на стоящего у окна. Тот двигал челюстью и, судя по всему, наливался злостью.
— Слушай, мужик! — процедил он наконец, дернув шеей, и обернулся. — Кончай врать!..
— Простите?.. — не поверил своим ушам Алексей.
— Да его же монтировкой по голове били!.. — взорвался детина. — В двух местах башка продырявлена! Не мог он вести машину! И в арку зарулить — не мог!..
Замолчал — и, гневно сопя, отвернулся вновь. Колодников обмяк и вопросительно воззрился на сидящего за столом.
— То есть к-как?.. — с запинкой спросил он. — Я же сам видел…
— Видел, — спокойно согласился тот. — Вот и давай — то, что видел…
— Но ведь я же… Все как было, так и рассказываю…
— Да не было так… — Сидящий поморщился. — Давайте сначала. Вот вы пишете в заявлении: напали на вас в арке… Вот давайте подробно…
— Н-ну… — оскорбленно пожимая плечами, начал Алексей. — Я подошел… заглянул в арку…
— Там кто-нибудь в это время находился?
— Н-нет… Во всяком случае, я посветил — никого не заметил…
— Фонарем?
— Нет, брелоком…
— Чем-чем?.. А-а, брелком?..
— Брелоком, — упрямо повторил грамотный Колодников, но впечатления это, кажется, не произвело.
— Вы были в очках?
— Да… Но я бы и без очков разглядел…
— Так. Дальше.
— Сделал первый шаг, меня ударили…
— Сзади?
— Нет, спереди, слева. Несильно, но прямо в глаз…
— А очки?
— Очки я тут же сорвал…
— После удара?
Колодников моргал.
— Сквозь очки вас ударили, получается, — заметил опер.
— Д-да, действительно… — чувствуя легкий озноб, выдавил Колодников. — Как же это?..
Тот, что помоложе, длинно прицыкнул в раздражении и стал смотреть в потолок.
— Объяснить? — спросил тот, что постарше.
Дар речи Алексей Колодников утратил, и, очевидно, это было воспринято как знак согласия.
— Не бил вас никто, — со вздохом сообщил опер. — Так, припугнули… Ну, может быть, пару подзатыльников отвесили… И не до того, как машина в арку зарулила, а после. Так ведь?
Он подождал ответа, но видя, что свидетель по-прежнему пребывает в остолбенении, продолжил вполне дружески:
— Ну и чего испугался?.. Будь это в самом деле крутые, ты бы здесь сейчас не сидел. Они бы тебя сразу убрали. Таким ведь без разницы: трупом больше, трупом меньше… А раз начали грозить, значит сами боятся. Натворили дел сгоряча, потом опомнились, обделались — так все обычно и бывает… Короче, вот тебе лист, вот тебе ручка, садись поближе и пиши… И кончай трястись! Здоровый же мужик!..
Нетвердыми пальцами Колодников принял шариковую ручку, взглянул на нее растерянно — и решительно отложил на пододвинутый оперуполномоченным чистый лист.
— Ложные показания… — с запинкой выговорил он, — давать не буду…
Оба милиционера уставились на Колодникова. У рукастого детины даже челюсть слегка отвисла.
— Ты, может, съел чего?.. — изумленно и в то же время угрожающе вымолвил он, при этом почему-то понизив голос и оглянувшись на дверь. — Какие ложные показания?.. Ты за базаром-то следи!.. Кто тебя заставляет давать ложные показания?..
— Я рассказал все, как было… — через силу отвечал ему Алексей, — но вы мне не верите… Тогда я не знаю, что мне тут писать… Если то, что я видел, противоречит какой-то вашей версии…
Детина шевельнул желваками и в сердцах отвернулся к окну.
— Что видели, то и пишите… — сказал оперуполномоченный, должно быть, тоже занервничав. — Только имейте в виду: то, что вы сейчас напишете, будет приобщено к делу… вместе с заключением эксперта, вместе с вашими первыми показаниями, вместе с заявлением… А потерпевший, между прочим, вот-вот придет в сознание. Так что дело это мы раскрутим в любом случае. А вот вам-то какой резон влетать под статью?..
— Под какую статью?.. — холодея, вымолвил Колодников.
Опер открыл было рот, затем на округлом лице его внезапно изобразилась досада, и он обернулся к молодому:
— Коль! Не помнишь? За ложные показания — какая это статья по новому кодексу? Никак я к нему не привыкну…
* * *
Как выразился однажды Сергей Есенин устами красного китайца Литза-Хуна: «У меня болит живот от злобы». Нечто подобное ощутил и Алексей Колодников, покинув мерзкое здание с бетонными ребрами. Хотелось раздобыть где-нибудь динамита, вернуться и взорвать райотдел к едрене фене!
«Неспособность государства защитить своих граждан…» Да на фиг сдалась государству эта способность, если оно своих граждан и защищать-то никогда не собиралось!.. «Следи за базаром…» Надо же!.. Прав, прав был Димка: с ментовкой лучше не вязаться… Гуманоиды какие-то, а не люди.
Вне себя Колодников миновал квартала три, а затем обида и гнев пошли на убыль, уступая место клокочущей язвительности.
Нет, в самом деле (ядовито рассуждал Колодников, обходя лужу), какой смысл милиции вести борьбу с преступным миром? Во-первых, опасно, а во-вторых, невыгодно… По логике, им с преступным миром надо ладить, собирать с него дань, прикармливать осведомителей… Скажем, гуляет какой-нибудь крутой… Тронут его менты? Нет, не тронут. Потому что можно и на перестрелку нарваться… Или, скажем, бомж лежит… Тоже не тронут. Нет им смысла возиться с бомжом, с бомжа и взять-то нечего… То ли дело мирные законопослушные граждане! Вот с ними бороться — одно удовольствие. Оружия у них нет, алиби — тоже, запутать их на допросе — пара пустяков…
Ну вот вам, пожалуйста, легки на помине! С сиреной и с мигалкой… Не иначе за водкой едут… А вон еще один… Трется у перекрестка, жезлом себя по штанине похлопывает… А морда-то, морда… Жаждущая. Явно на коньяк не хватает — ждет, когда какой-нибудь Алексей Колодников на красный свет попрется сдуру!.. Так вот, облезешь! Не пойдет Колодников на красный, не надейся…
«Милиционеры, несомненно, гуманоиды.» — Возникшая ранее мысль обрела вдруг чеканную форму, а дальше на Алексея снизошло вдохновение.
Ознакомительная версия.
