Очевидно, в том была жестокая необходимость. В отличие от лоона эо, метаморфов или благожелательных парапримов младшие расы стремились не к интеллектуальному совершенству, а к звездной экспансии, захватывая все новые системы, колонизируя планеты, наращивая боевой потенциал и размножаясь быстро и бесконтрольно. Галактика отнюдь не являлась полем для мирных контактов, обмена культурными достижениями и помощи, которую мудрецы со звезд могли предложить не столь продвинутым братьям по разуму, – все это были лишь прекрасные иллюзии, порождения мечтателей-гуманистов, такие же зыбкие, как миражи пустыни. В реальности же раса, освоившая технику перемещений в Лимбе, распространялась в окрестностях материнской планеты на сотню-другую светолет, создавала звездную империю (сектор влияния, согласно принятой в Галактике терминологии) и с неизбежностью, рано или поздно, сталкивалась с соперниками. Причины возможных конфликтов были разнообразными и диктовались физиологией, социальным устройством и прошлым опытом каждого народа. У дроми, происходивших от ящеров, темп воспроизводства потомства был очень высок, и демографическое давление понуждало их к непрерывным территориальным захватам. Хапторы и кни’лина, две гуманоидные расы, считали самих себя венцом творения; встреча с другими гуманоидами – например, с землянами – являлась шоком для столь самолюбивых и эгоцентричных существ. Их первой реакцией было неприятное изумление, второй – откровенная ненависть, а третьей – попытка уничтожить тех, чей облик представлялся им издевкой Бога или Мироздания. Фаата, генофонд которых был чрезвычайно близок к земному, пережили в прошлом сокрушительные катастрофы и потому считали, что заселение сотен миров и покорение их обитателей – лучший способ предотвратить грядущий коллапс. Свои основания к конфронтации – иные, но, очевидно, столь же веские – имелись у негуманоидных рас, у лльяно, айхов и всех остальных, которым человеческий облик казался уродливым, привычки – мерзкими, а дар к мышлению – крайне сомнительным.
В клубе звездных империй, сообществе избранных, больше всего уважали силу, и всякий новый его член был вынужден доказывать мощь своей цивилизации, ее монолитность при внешних угрозах, способность ответить ударом на удар и решимость идти до конца, каким бы он ни являлся ужасным. И потому Земля воевала. Бились с фаата, чей гигантский звездолет вторгся в Солнечную систему и был уничтожен в ледяной пустыне Антарктиды, бились с ними далеко от Земли, у Беты и Гаммы Молота, бились в глубинах Провала, и заняли те битвы триста лет без малого. Затем наступил черед дроми, хапторов, кни’лина… Семь веков Земная Федерация росла и крепла под блеск метателей плазмы и аннигиляторов, побеждая врагов и превращая их пусть не в друзей, не в союзников, но в соседей, признавших в Земле равного соперника, которого опасно задевать. Друзей в Галактике ни у кого не имелось, а понятие «дружба», крайне неясное, расплывчатое, заменяли вещи конкретные: общность интересов, взаимная выгода, вооруженный нейтралитет. Даже с лоона эо, с которыми мирные отношения поддерживались доброе тысячелетие, люди были не друзьями, но торговыми партнерами, а для тех, кто нанимался к ним на службу, – хозяевами. Правда, честными и щедрыми.
Последние триста лет область Галактики, известная на Земле как Рукав Ориона, наслаждалась миром и относительным спокойствием. Фаата, пришельцы из ветви Персея, больше не пытались пересечь Провал и взять реванш за поражение; дроми регулировали свою численность и вместо аннексии чужих миров приспосабливали к обитанию холодные планеты красных солнц; хапторы и кни’лина, слегка отрезвев после недавних кровавых побоищ, усилили дипломатический контакт с Землей и согласились на совместные проекты – создание смешанных колоний, исследовательские экспедиции и благотворительные миссии. Последнее начинание регулировал ФРИК, комплекс земных ин-
ститутов, опекавших культуры, не достигшие порога Киннисона [8] и пребывавшие на дотехнологической стадии. Их было не слишком много, но и не мало – почти у каждой двухсотой звезды класса G, то есть подобной Солнцу, а также в системах красных гигантов и двойных звезд (хотя там разумная жизнь и жизнь вообще являлись экзотикой и редкостью). Гелири и Хаймор, Пта и Селла, Сайкат и Осиер, Пекло и Розовый Дым, Сакура и Трини, Эльсинор и Тербордла… В одних мирах уже ковали железные мечи да плуги и отправлялись в странствия на парусных судах, в других еще не было сплавов крепче бронзы и кораблей надежнее пирог, а в третьих дикари забивали добычу камнями и обожженными палками. Такие планеты и меньшие братья, что населяли их, числились под патронажем Фонда, который привлекал к своим проектам хапторов, кни’лина и все технологические расы, готовые помочь благому делу специалистами, финансами и оборудованием. Что до самих этих рас, их органов власти и управления, социологии, культуры, философии, традиций, секторов влияния, промышленного и военного потенциала, то в эти проблемы Фонд не входил, оставляя их университетской науке и компетентным экспертам из разведки Звездного Флота.
Сильмарри, однако, не относились к примитивным племенам и в то же время выпадали из списка технологических рас. Если понимать под технологией машины из пластика и металла, разнообразные производства на планетах и в космосе, армии роботов, добычу сырья, энергостанции, компьютеры, голопроекторы, то этих артефактов у сильмарри не имелось. Не было и планет, служивших постоянным или временным пристанищем, центров науки и культуры, органов власти, жилищ и городов; не было даже области пространства, которая могла бы считаться их родиной. Они являлись вечными странниками, пересекавшими Млечный Путь из конца в конец, единственным примером кочующей цивилизации, не связанной с планетами и звездами, самодостаточной, мобильной и отвергавшей контакты с миром разумных существ, оседлых обитателей Галактики. Возможно, в их восприятии эти создания были не живыми существами, а чем-то вроде природных явлений, опасных или смертоносных, подобных жестким излучениям светил, магнитным бурям, черным дырам или астероидному рою. Мысль, что кто-то может властвовать над частью Великой Пустоты, провести границу, посягнуть на право передвижения, была им непонятна и чужда; они летали всюду, избегая лишь торговых трасс и населенных планет. Они защищались в случае атаки, но никогда не нападали первыми – даже на врагов, на тех, кто ненавидел их, боялся и мешал свободному полету. В Галактике к ним относились по-разному: лоона эо уважали, считая безобидной древней расой; земляне, хапторы, кни’лина и терукси старались их не задевать (хотя, побуждаемые любопытством, следили, как они мигрируют вдоль ветви Ориона); дроми и бино фаата враждовали с ними, и корни этой вражды тянулись в далекое прошлое.