Прячась в камнях, он обогнул ложбину, полез по скальной стене. У верхней кромки, не зная еще, что за скалой, вновь притаился. С той стороны шел тугой шелестящий шум. Определил безошибочно — шумит вода. Должно быть, там ущелье, а внизу ручей, речка. Что-то еще заставляло осторожничать. Он задержал дыхание, а когда втянул воздух, почуял горький запах дыма. Где дым, там человек.
Медленно, чтобы не обнаружить себя резким движением, он вполз на гребень скалы, прильнул к нагретому солнцем камню.
Все угадал: ущелье, речка, струйка дыма от костра. Картину дополнял растрепанный порогами водопад, а ниже по течению, на песчаном выносе, — оранжевая палатка. Но где же люди? Он жадно обшаривал ущелье глазами. Никого! Что, если они первыми заметили его и сейчас, спрятавшись, следят за ним? Маловероятно: он был предельно осторожен. И все же луч.- ше убраться с гребня.
Короткими прыжками он скользнул вниз по склону.
— Это трудно объяснить, Сэт, что творилось со мной. Мы много говорим о братьях по разуму, инопланетянах, но когда они рядом и встреча вот-вот, — теряешь власть над собой. Есть, наверное, гипноз обстоятельств. Меня неудержимо тянуло к палатке, к костру.
— Ты был, конечно, с биоником?
— Как же иначе? А что? Почему ты спросил?
* * *
Осторожничал, таился — и надо же! — чуть не налетел на нее. Спустившись к водопаду, стал огибать влажный от брызг валун и едва сдержал шаг: она сидела на расстоянии вытянутой руки. Замерев, он оторопело смотрел на обнаженную спину, на запрокинутую к солнцу голову, различал даже, как подрагивала на плече прядь волос.
Потом он увидел ее же у костра. Должно быть, она искупалась под водопадом. Teлo влажно блестело, с концов волос стекала вода. Вытащив из кучи хвороста прут, она проверила котелок, тем же прутом поправила огонь.
Из укрытия он ловил взглядом каждое ее движение. Зачем-то ей понадобился рюкзак. Присев на корточки, долго рылась в его карманах. Лицо озабоченное. «Где у нас соль, не помнишь?» — спросила, ни к кому не обращаясь. Отозвалась палатка: «Поищи, сама же собирала». С минуту она еще ворошила рюкзак, извлекая свертки, банки. «Подгорает. Слышишь, Серый?» Из палатки выбрался тот, кого она назвала Серым. «Вот же, в банке из-под кофе». Обиделась: «Попробуй тут найди! А говоришь, я собирала»…
* * *
— Они были молоды и, по людским понятиям, красивы. По мне тоже — красивы. Красота для всех красота, в ней живет гармония, душа мирозданья. Их влекло друг к другу, им было хорошо вдвоем, и ни в ком больше они не нуждались — ни он, ни она. А тут я…
— Тебе следовало бы снять бионик.
— До того ли было? Я и забыл о нем.
* * *
Неожиданно они ушли. Оставили все и ушли. Даже костер не притушили. Недалеко, должно быть, и ненадолго. Из одежды ничего не взяли, в чем были — она в купальнике, он в шортах. Не сговаривались: постояли над скатеркой с разложенными продуктами — чего-то там не хватало, — разом рассмеялись и сорвались с места.
Затерялись в зарослях, скрылись за каменным завалом.
Выждав, он покинул укрытие. Конечно, не стоило выходить на открытую площадку, зная, что люди вот-вот вернутся, но как тут удержаться! Его трясло от возбуждения. Он обошел костер, посмотрел, что в котелке, наспех обследовал рюкзак. Мимоходом пощупал наброшенную на куст рубаху. Был соблазн натянуть на себя, и натянул бы, будь у него время, — из одного любопытства, маскарада ради. А вот у палатки все же задержался. Откинул полог, сунул голову в оранжевое свечение и, забыв о всякой осторожности, полез вовнутрь, растянулся на спальных мешках — совсем как человек.
Выскочил, успел. Парень отвернулся, помогая девушке перебраться через поток, и этих мгновений хватило, чтобы юркнуть в прибрежные заросли.
Куст можжевельника надежно прикрывал его, и смотреть удобно, ничто не мешало. Одно плохо — слишком близко. Стой не шевелись.
Они вернулись с охапкой цветов. Ловко перебрав, девушка сунула их концами стеблей в банку, водрузила букет посреди скатерки. Потом они сели друг против друга, переглянулись и снова рассмеялись.
* * *
— Они думали, что одни, совсем одни. А между тем нас было там четверо. Четвертой пришла беда.
— Без бионика ты вел бы себя осторожней.
— Пожалуй, хотя это уже не имело значения.
* * *
Дыхание беды он уловил еще тогда, когда они только вернулись с цветами. «Не оставляй палатку открытой, налетит всякой твари». Это сказал парень, прикрывая вход пологом. Девушка удивилась: «Кто же открыл? Я и не подходила».
Затем след от стопы. Первой заметила она. Спустилась к воде мыть посуду, глядь: на влажном песке — уродливая вмятина. «Смотри-ка, Серый, здесь кто-то был». Парень нехотя подошел, присел на корточки. След озадачил его: совсем свежий, не успел еще оплыть. «Снежный человек», — сказал он, лишь бы что-то сказать. Поленился, не стал ломать голову. У людей так: любое объяснение, даже самое несуразное, снимает вопрос.
А насторожись они, проследи, куда вела стопа… В просветах можжевельника проглядывало отливающее голубизной тело с полупрозрачной кожей.
Он почувствовал облегчение, когда парень и девушка вернулись к костру. О следе забыли. И о том, что кто-то откинул полог палатки, тоже забыли. Однако беда уже расправила крылья, и ничто теперь не могло изменить ее злого полета.
На лице девушки появилась знакомое выражение озабоченности. Что-то ей было нужно. Не домыв посуду, поднялась и ищущим взглядом скользнула по прибрежным кустам. Решила наломать веток, чтобы отдраить котелок. Вполне обошлась бы пучком травы и песком, так нет же, полезла по склону, облюбовав единственный здесь куст можжевельника.
Какое-то время она без всякого выражения смотрела ему в лицо. Лишь стремительно темнели, расширяясь, зрачки. Вызревший наконец ужас прорвался неудержимым криком.
* * *
— И началось… Подоспел парень, набросился, повалил, сдавил мне горло. Тут уж я ничего не мог поделать.
— Сработал бионик?
— Когда я очнулся, парень уже не дышал.
— А потом? Что с девушкой?
— С девушкой… Если б я мог понять.
Только что, стоя на коленях и сжимая лицо парня ладонями, неистово просила его очнуться, открыть глаза и вдруг стихла, успокоилась. Буднично поправила волосы, обернулась, пронзительно и без всякого страха посмотрела на стоявшего рядом урода. «Ведь он только спит, правда?» — спросила, требуя подтверждения. «Нет, — бесстрастно сказал он. — От него ушла жизнь». Она хитренько улыбнулась, погрозила пальцем: «Врешь ты все, голубая тварь».
