Разумеется, оно заключало в себе один только мозг. Чей именно?
Почти наверняка Мак-Карти. У Вивиан просто не было шансов выжить. Но тогда чем объяснить, что рука Мак-Карти бесследно исчезла?
Джордж нерешительно обошел существо вокруг, чтобы получше разглядеть его.
На противоположной стороне он увидел два темно-карих глаза с каким-то странно неопределенным выражением. Секунду спустя они устремились на него, и все тело встрепенулось, подалось ему навстречу.
- У Вивиан были карие глаза, Джордж отчетливо это помнил. Карие глаза с длинными густыми ресницами на нежном, суженном к подбородку лице... Но что это доказывает? Какою цвета глаза были у Мак-Карти? Этого он не мог сказать наверняка.
Разобраться во всем можно было лишь одним способом. Джордж придвинулся ближе, уповая на то, что имярек meisterii по крайней мере достаточно развит, чтобы конъюгировать, а не пожирать представителей своей собственной породы...
Два тела соприкоснулись, слиплись и начали сливаться. Теперь Джордж мог наблюдать процесс деления в обратом порядке. Плоть спаренных чечевиц слилась сперва в туфельку, потом приняла яйцеобразную и наконец чечевицеобразную форму. Его мозг и другой сблизились, нити спинного мозга пересеклись под прямым углом.
Лишь после этого он заметил что-то странное в другом мозге: он казался светлее и чуть больше, чем его, очертания чуть-чуть отчетливее.
- Вивиан? - с сомнением произнес он. - Это ты?
Никакого ответа. Он спросил еще раз, потом еще. Наконец:
- Джордж! Господи боже, мне хочется реветь, а я не могу.
- Нет слезных желез, - машинально констатировал Джордж. - Так это ты, Вивиан?
- Да, Джордж.
Опять этот теплый голос...
- Что случилось с Мак-Карти? Как ты сумела изба... Я хочу сказать, что с ней сталось?
- Не знаю. Ее ведь нет, правда? Я давно уже ее не слышу.
- Да, ее нет, - сказал Джордж. - Так ты говоришь, не знаешь? Расскажи мне все, что ты делала.
- Ну, я хотела сделать руку, как ты мне велел, но мне показалось, что я не успею. Тогда я взяла и сделала череп. И эти, как их, чтобы прикрыть себе спину...
- Позвонки. "Вот ведь не сообразил!" - ошеломленно подумал он. - Ну а потом?
- Кажется, теперь я плачу, - сказала Вивиан. - Ну да, точно... Господи, какое облегчение!.. Ну а потом ничего. Она все еще делала мне больно, а я просто лежала и думала: "Какое счастье, если б ее не было рядом". И вот через некоторое время ее не стало. После этого я сделала глаза, чтобы найти тебя.
Объяснение озадачивало больше, чем сама загадка. Джордж внимательно огляделся вокруг и увидел нечто такое, чего не заметил раньше. В двух метрах правее, едва виднеясь в траве, лежал влажный сероватый комок с неким подобием хвоста...
В имярек meisterii, вдруг пришло ему в голову, существует особый механизм для избавления от жильцов, не умеющих приспособляться, для устранения таких мозговых систем, которые склонны к кататонии, истерии или самоубийственному умоисступлению. Если можно так выразиться, пункт, предусматривающий незамедлительное выселение.
Вивиан сумела стимулировать этот механизм, убедить этот удивительный организм в том, что мозг Мак-Карти не только не нужен, но и опасен, можно даже сказать, "ядовит".
Мак-Карти - таков был ее бесславный конец - даже не удостоилась чести быть переваренной, а была извергнута в виде испражнений.
Двенадцать часов спустя, к заходу солнца, они добились немалых успехов. Они договорились по всем важным вопросам и снова устроили облаву на стадо псевдосвиней и пообедали. Наконец из совершенно различных побуждений - Джордж считал естественный метаболизм чудовища явно неэффективным при быстром передвижении, а Вивиан и слышать не хотела о том, будто бы она может быть привлекательной для мужчины в своем нынешнем обличье, - они серьезно занялись переустройством своего тела.
Первые попытки были необычайно трудны, потом все пошло удивительно легко. Вновь и вновь им приходилось возвращаться в амебовидное состояние из-за какого-нибудь забытого или плохо функционирующего органа. Но каждая неудача лишь выравнивала путь, и в конце концов они воздвиглись друг перед другом, задыхаясь, но дыша, пошатываясь, но держась на ногах, - два изменчивых гиганта в благоволящей полутьме, первые люди, которые создали сами себя.
Потом они прошли тридцать километров, отделявших их от лагеря Федерации. Встав на гребне горы и глядя на юг через неглубокую долину, Джордж увидел слабое зловещее зарево. Это железоделательные машины извергали из себя металл, чтобы накормить фабрикаторы, которые наплодят мириады космических кораблей.
- Мы ни за что не вернемся к ним, да? - сказала Вивиан.
- Ни за что, - спокойно сказал Джордж. - Со временем они сами придут к нам. Мы подождем. Мы будущее.
И еще одно, так, пустяк, но очень важный для Джорджа: в нем сказалась его любовь к завершенности - один период кончился, другой начался. Он наконец-то придумал название для своего открытия: вовсе не что-то такое meisterii, a Spes hominis - Надежда человека.
