Киннисон понимал ее возмущение: воспитание на Лирейне поставлено так, что запрещались подобные сопоставления.
- Ладно, обсудим потом, - предложил Киннисон. - Сейчас мне нужен только цвильник женского пола. Где он, а может, она или оно? С твоей старшей родственницей?
- Да. Скоро они будут ужинать в холле.
- Прости за беспокойство, но не можешь ли ты отвести меня к ним?
- Могу ли я? Раз мне не удалось убить тебя, я просто обязана сделать так, чтобы они сами исправили мой промах. Я уже подумывала, как заставить тебя пойти туда, - простодушно подумала она.
- Гендерсон? - проговорил линзмен в микрофон. - Я иду за цвильником, меня проводят к нему. Держи вертолет прямо надо мной - в случае чего я подам боевой сигнал. Пока меня не будет, хорошенько обыщите быстроходный корабль, а когда возьмете все, что может понадобиться, взорвите его. Сейчас на планете только два космических корабля - он и "Неустрашимый", Эти бабенки ненавидят мужчин и убивают разрядом мысленной энергии, так что не отключайте экран мыслезащиты. Не отключайте даже на долю секунды - у них полно самолетов, а кротости и разума не больше, чем у стаи разъяренных кошкоптиц. Ты все понял?
- Приказ принят, шеф, - немедленно последовал ответ. - Но тебе лучше не рисковать, Ким. Ты уверен, что справишься в одиночку?
- За меня не беспокойся, - сказал Киннисон и, когда вертолет поднялся в воздух, вновь мысленно обратился к служительнице аэропорта: - Я готов следовать за тобой.
Она прошла с ним на стоянку небольших автомобилей, села в один из них и, управляя двумя рычагами, медленно повела машину по дороге.
Ехали они долго. Ведя машину почти автоматически, женщина сосредоточила все свои мысли на том, чтобы найти у спутника какое-нибудь уязвимое место или крохотную брешь в барьере, через которую можно было бы поразить его. Киннисона изумила - даже ошеломила - ее целеустремленность, неуклонная решимость покончить с ним во что бы то ни стало. Она всеми силами пыталась добраться до него, и он знал об этом.
- Послушай, сестренка, - наконец не выдержал Киннисон. - Давай обратимся к здравому смыслу. Я же объяснил, что не хочу лишать тебя жизни. Во имя всех преисподен Вселенной, почему тебе не терпится убить меня? Если ты не успокоишься, то я дам тебе урок, от которого у тебя месяцев шесть будет раскалываться голова. Почему ты не хочешь образумиться и подружиться со мной?
Женщина была так потрясена его мыслями, что остановила машину и, не скрывая ярости, посмотрела ему в глаза.
- Стать друзьями? С мужчиной? - пронесся у него в голове ее безмолвный вопрос. Она опешила от гнева.
- Послушай, ты, маленькая ведьма! - взорвался Киннисон. - Забудь хоть на минуту идиотские предрассудки своей планеты и попытайся подумать - если ты вообще умеешь думать - и извлечь из той каши, которой набита твоя голова, хоть что-нибудь, кроме ненависти ко мне. Пойми, я такой же мужчина, как ты женщина! И именно так должно быть в любом нормальном мире!
- О! - женщина отпрянула от Кима. - Но ведь остальные - те, что остались в твоем огромном корабле, - уж они-то, конечно, мужчины? Я поняла все, что ты сказал им по своему беспроволочному телефону! Вы имеете механическую защиту против мыслей, которые могут убить вас. Ты умеешь обходиться без нее, но остальные - бесспорно, мужчины! - не умеют. Вероятно, сам ты - не совсем мужчина, твой мозг работает почти так же, как у женщины.
- Не так же, а лучше, - поправил Киннисон. - Ты ошибаешься. И я, и те, кто остался на корабле, - мы все мужчины. Но человек, занятый работой, не может постоянно заниматься защитой своего мозга от нападения, и в таких случаях используется мыслезащитный экран. Я обхожусь без него, потому что должен общаться с другими. Понятно?
- Ты совсем не боишься нас? - вспыхнула она, вновь рассвирепев. - Ты ни во что не ставишь нашу силу?
- Абсолютно верно. Точнее не скажешь, - стиснув зубы, заявил Киннисон. Однако сам он не совсем верил в это и был рад, что женщина из-за своей ярости не заметила его сомнений.
Она не могла убить его силой мысли. Так же, как ее Старшая Сестра - кем бы та ни оказалась, - и ее подручные. Однако, не уничтожив его с помощью разума, они могли попытаться расправиться с ним физически. А мускулы у них были крепкие и хорошо тренированные. Конечно, если дело дойдет до рукопашной, он проучит троих или четверых, а может, и полдюжины. Но схватка с несколькими противниками может оказаться смертельной для всех. Проклятье! Он еще ни разу не убивал женщин, но, судя по всему, вскоре предстояло научиться этому.
- Ладно, поехали дальше, - предложил он. - И пока мы в пути, давай попробуем заключить договор, который поможет избежать кровопролития. Раз ты поняла, о чем я говорил с экипажем моего корабля, то знаешь, что он хорошо вооружен и готов за несколько минут разнести в щепки город.
- Знаю. - Ее мысли смешались от очередного приступа бессильной ярости. Оружие! Опять оружие! На что еще способны мужчины? Если бы не твой огромный корабль и не странный летательный аппарат, который висит над нами, то я бы голыми руками выцарапала тебе глаза и разорвала на части!
- Не обольщайся понапрасну, - спокойно подумал Киннисон. - Но послушай-ка, юная тупоголовая убийца! Ты уже доказала, что умеешь принимать во внимание физические факты. Почему бы тебе не отнестись подобным образом и к интеллектуальной стороне дела?
- Именно так я поступаю всегда. Всегда!
- Увы, нет, - констатировал он. - По-твоему, мужчины отличаются двумя особенностями. Первая - они необходимы для продолжения вашего рода. Вторая они дерутся. Дерутся до смерти и при каждом удобном случае. Верно?
- Да, но...
- Без всяких "но"! Дай мне выразить мою мысль. Почему вы не воспитали из ваших мужчин бойцов - давно, сотни поколений назад?
- Когда-то мы пытались, но наш народ начал вырождаться.
- Ясно. Ваше общество устроено по-дурацки, оно не сбалансировано. Ты видишь во мне только мужчину, которого нужно уничтожить как можно быстрее, и лишь потому, что я не такой, как ты. Однако я сам мог уничтожить тебя, и для этого у меня были веские причины, но сохранил тебе жизнь. Мы можем разнести в пух и прах всю вашу планету, но не будем так делать, если нас не вынудят. Какой же напрашивается вывод?
- Не знаю, - искренне призналась женщина. Желание немедленно расправиться с ним понемногу остыло, остались лишь антипатия и гнев. - В некоторых отношениях ты, кажется, обладаешь качествами... почти как у настоящей личности.
- Я и есть личность...
- Ну уж нет! Не думаешь ли ты, что меня может ввести в заблуждение твоя одежда?
- Погоди минуту. Я представитель народа, который делится на два равноправных пола. Численность мужчин и женщин на Земле почти одинакова... - и он, как мог, начал объяснять ей социологическое учение Цивилизации.
