3.Х.
Из всего отряда в сто человек нас осталось только пятеро. Необыкновенное везенье. Теперь только спать, есть человеческую пищу и ни о чем не думать! Не так уж плоха жизнь, черт подери!
8.XI.
Шесть дней в Майами были необыкновенным сном. Гуд бай, Америка! Я снова становлюсь профессиональным убийцей.
20.XI.
Перед атакой мы принимаем таблетки "Прощай, совесть" - так прозвали новый допинг. После приема каждый из нас, не дрогнув, может прикончить родную мать.
3.XII.
Странно, что я до сих пор ни разу не ранен, хотя все ребята, с которыми я начинал, уже гниют в цинковых гробах или съедены зверьем в джунглях. Хотя я не прячусь и прослыл храбрецом. Все это чушь - храбрость, просто мне все равно. Я знаю, что мне не выбраться. Какая была бы подлость, если после всего останусь жить.
10.V.
Через полтора месяца я выберусь из этого ада. Неужели все это останется позади и я смогу смыть с души грязь, кровь, слезы своих жертв? Все возможно. Живут же подлецы и почище меня. Все зависит от точки зрения на происходящее. Главное - сохранить в себе остатки человека. Есть ли они?
15.V.
Сегодня встретил Джона Хеймена из отряда "зеленых беретов", он вернулся из очередной "экскурсии".
Жаловался, что невыгодно стало работать. Правда, теперь он получает за ухо убитого не десять, а пятнадцать долларов, но говорит, что все труднее становится добывать монеты. И все опаснее.
25.VI.
Дождь. День и ночь хлещет теплый водопад. Весь мир размок. Лагерь под серым колпаком с дырами, а там, наверху, океан теплой воды. Наши дожди легкий туман из пульверизатора. В этом милом месте я пробуду целый месяц. Как старый опытный ландскнехт, я должен обучать туземцев стрельбе из автоматов и прочим нехитрым приемам уничтожения себе подобных. Но все понимают, что это рискованное занятие. Они только и ждут, чтобы им выдали оружие, и тогда перестреляют нас и уйдут в джунгли. Мы, то есть белые, по целому дню сидим в баре, а они - в бараках с дырявыми крышами. Для поддержания боевого духа каждый день по радио передается беседа, одна и та же - о наказаниях за неповиновение, дезертирство, подстрекательство к мятежу, кражу оружия и пр. воинские преступления. Наказание одно - расстрел. В довершение передается длинный список казненных. Каждый четверг, опять-таки в целях повышения боевого духа, в лагере происходит публичная казнь. Делается это по-будничному, на скорую руку, никому не хочется мокнуть. Солдаты жмутся к стенам казарм, командование стоит под специальным навесом. Режущий душу залп из автоматов - и то, что мгновенье назад было человеком, падает в яму с водой. Жуткая штука эта яма с коричневой жижей...
6.VII.
Пошла вторая неделя, как я очутился на этой крохотной кучке кораллового песка. Среди жидкой рощицы пальм в довольно приличном доме. Что я пишу? Это дворец! Никогда я не жил в таком доме. Только видел с улицы фасады похожих сооружений, да еще в кино. Все эти дни я упивался чувством собственника, совершенно забыв, какую цену я заплатил за это. Хотя как сказал майор Пирсон: "Что ты теряешь? Жизнь? Здоровье? Доллары? Ты все это потерял давно, там, в джунглях. Ты, живой мертвец. Убитый тысячу раз. Соглашайся! Через три года ты будешь богат и знатен. Можешь жениться на ком угодно! И только потому, что все эти три года будешь жить, как английский лорд в уединении. Нет, тебе повезло. Немыслимо повезло. И знаешь почему? Мы нашли, что ты идеальный исполнитель чужих решений. Здесь не надо думать, анализировать, а только ждать приказа. В случае войны ты поступишь так же. А может, войны не будет еще лет двадцать. И если будет - безопасней места не найти. Это тебе не джунгли. Всего три года поживешь на островке. Затем - куча долларов, ранчо..."
Как я ухитрился запомнить весь этот рекламный бред, рассчитанный на людей, уставших от того набора нелепостей, что называют жизнью. Память у меня не особенно хорошая, я никогда не помнил номера своего автомата. А эту брехню запомнил и вот читаю ее сейчас, как стихи, выученные в детстве ко дню рождения бабушки.
И вот я идеальный исполнитель чужих решений, живу в этом бунгало.
10.VII.
Майор Пирсон сегодня утром спросил: "Ты что-то там мараешь карандаши? Дело твое. Пиши что хочешь. Но помни: все останется здесь. Лучше запоминай. Потом расскажешь внукам. Хотя что можно написать о нашем острове? Но ничего не поделаешь: инструкция".
Пирсон у нас старший. Парень он неплохой, тоже побывал в джунглях. Это сразу видно по его взгляду, у меня, наверное, такой же потерянный взгляд убийцы. Всего нас на острове двадцать человек, включая ребят, обслуживающих базу и станцию. Тоже интересная публика, но из джунглей только мы двое.
20.VIII.
Джим Тэрбар вчера шепнул мне, для чего красная кнопка. Простодушный парень этот Тэрбер. Все с первого дня знали, для чего эта кнопка. "Ты скажи, для чего желтая?" - спросил я. Действительно, над этим стоит подумать. Хотя нам платят деньги за то, что мы не думаем...
- Что это за желтая кнопка? - спросил Петя Самойлов. - Вы не заметили ее там?
- Кнопки две, красная и желтая, - сказал Костя, - ключ от желтой мы нашли. Я захватил его. Вот он! Красную давно нажали, и ничего.
Мы стали рассматривать ключ.
- Это хорошо, - сказал Ки, - что он у нас.
- Поэтому я и взял его. Конечно, колодцы пусты. Ракеты вывезли. Ключ стоит поместить в музее.
- Ребята, здесь все-таки повышенная радиация. Хотя и незначительная, но все же... - спохватился Петя.
Мы вышли из дома и побежали к лагуне, продираясь сквозь заросли кустарника, мимо ржавых роботов, сопровождаемые оглушительными криками попугаев...
Петя Самойлов сидел в кресле пилота, мы втроем - возле окон - смотрели вниз, где среди белой ленты прибоя виднелось едва заметное зеленое пятнышко.
Костя повернулся от окна:
- Для чего все-таки желтая кнопка?
- Я где-то читал о подобном искусственном острове с ракетами... сказал Петя. - Очевидно, чтобы запустить их, нужно было нажать обе кнопки, красную и желтую. Красную нажал какой-нибудь сошедший с ума, не выдержавший напряжения оператор, а желтую... Может быть, они еще раньше догадались, что с нажатием желтой кнопки взлетят не только ракеты, но и весь остров вместе с ними. Помните отброшенные от главного пульта стулья? Наверное, они силой вытащили сумасшедшего оператора и бежали, бежали в панике, испугавшись за собственную жизнь. Ведь они почти все были на грани безумия. Кто-нибудь из них, окончательно лишившись разума, мог нажать и желтую кнопку... Впрочем, подробно о том, что здесь произошло, мы узнаем на биостанции. Там уже получили справку из исторического архива.
Петя изменил угол винтов, и белая лента прибоя медленно поплыла от нас. Скоро сверкающее пятнышко совсем затерялось в пене прибоя.
