— Едва ли, — ответил Кейн. — Может быть, уважение. Он пилот, и к этому ничего не добавишь.
Адела задумалась над словами Кейна. Пилот. Кейн был прирожденным пилотом, сорвиголовой, который мог летать на любом корабле, и корабль слушался его. Похвала Кейна много значила. Он признал Роджерса равным себе.
— Как приятно слышать такое.
Кейн погрозил ей пальцем:
— Проказница! Ты разыгрываешь меня. У тебя есть какая-то причина так относиться к другу?
Адела подняла уголки губ:
— Что значит наша жизнь без сюрпризов?
Воспоминание о некоторых таких сюрпризах взволновало Кейна.
— Я не собираюсь рассказывать тебе о Хауберке. Узнаешь обо всем из здешних сплетен.
— Тогда давай поговорим о Роджерсе. Что он за человек? Надеюсь, директивы РАМ позволяют тебе высказываться по этому поводу.
Кейн пожал широкими плечами:
— Что мне сказать? Я никогда не встречался с ним.
— Но ты сражался с ним! — раздражение Аделы росло.
— Я? Если мне не изменяет память, мы лишь перекинулись с ним парой слов по радиосвязи. Он был груб и отказывался понимать очевидные вещи. Роджерс долго находился не у дел, и это затуманило его сознание.
Адела нахмурилась:
— Ты думаешь, он не от мира сего? Я не могу поверить в это.
Адела не рассказывала Кейну, как Роджерс обманным путем заставил ее выдать ему сведения об обороне Хауберка. Она пыталась через свой компьютер связаться с человеком, которому нужна была эта информация, но вместо него вышла на Роджерса. Роджерс вытянул из нее все, что ему требовалось. Учитывая поражение Хауберка, Адела пыталась забыть это недоразумение с Роджерсом.
— Он витает в облаках. Именно РАМ представляет из себя основную силу нашей Солнечной системы. НЗО — ничто по сравнению с ним. И даже нынешнее поражение РАМ не изменит существующей расстановки сил.
Адела шевельнулась, и платье из легких волокон пришло в движение вместе с ней.
— Мы должны сопоставить свои впечатления о Роджерсе, — предложила Адела тихим голосом.
— Дорогая, — спросил Кейн покровительственным тоном, которым любил разговаривать с Аделой, — ну что ты можешь рассказать мне о Роджерсе?
Адела усмехнулась:
— Пусть это будет еще одним сюрпризом для тебя.
— Все возможно. Впрочем, если ты сейчас расположена… Мы можем придумать что-нибудь.
Кейн не рисковал закончить диалог с Аделой без ощущения хотя бы маленькой, но победы для себя. Их любовные встречи были летучи и кратковременны. Что-то утоляя, они в то же время разрушали основу взаимоотношений, установленных между Кейном и Аделой.
— Я всегда расположена к человеку… по имени Смертоносный, — проговорила Адела.
Приемник штаба РАМ, разместившегося в Чикагорге, представлял собой стандартное по меркам РАМ помещение для большинства учреждений подобного рода. Он занимал ровно одну третью часть первого этажа и был сконструирован в виде безликой треугольной коробки с компьютерным экраном во всю стену. Стены и пол были покрыты серым пластиком.
Уже давно перевалило за полдень. Приемник быстро наполнялся рабочими РАМ — невысокими коренастыми мужчинами, которым не дозволялось сидеть сложа руки. Это было стадо, приводящееся в состояние покорности хлыстами надсмотрщиков. Сейчас надсмотрщики отсутствовали. Террины, стоявшие на страже у дверей, заменили их. В приемник вошел последний рабочий. Его плоское лицо с покатым лбом напоминало маску, на которой запечатлелся ужас перед тем, что сейчас могло произойти. Террины захлопнули тяжелую дверь позади него.
Как это уже повелось, рабочие сели на корточки на полу и обратили свои примитивные лица к экрану компьютера. Особи, какими являлись рабочие, были выведены специальным способом по одному образцу. Их сходство между собой было просто пугающим. Широкие в плечах и тяжеловесные, они раза в четыре превосходили обычного человека в силе. Их кожа была серого цвета. Они напоминали шимпанзе, и ходили слухи, что это были люди, выведенные в результате регрессивной селекции. Для формирования их внешнего вида использовались характерные черты, присущие крепким и сильным предкам гомо сапиенса — неандертальцам. Рабочие выглядели точно так же.
На экране компьютера было видно, как последние представители административной власти РАМ — надсмотрщики и чиновники — покидают Землю. Их корабли готовились к отлету. На лицах рабочих появился страх. Что теперь делать? Они были детищами РАМ и жили, подчиняясь его указаниям. Теперь их бросили на произвол судьбы! Огромное здание, в котором они находились, опустело. Некому было приказать им, что делать, куда пойти. Они молча уставились на экран, ожидая дальнейших событий.
Когда корабли стартовали с планеты, с экрана компьютера прозвучало предварительно записанное сообщение.
— Рабочие РАМ. — Голос был ровным и звучным.
Лицо, появившееся на экране, являло собой воплощение представлений марсиан о мужской красоте. Продолговатое, с классическими чертами, большими глазами и здоровым цветом кожи, оно словно подчеркивало разницу между уродами, занимающими низкое положение в обществе, и теми, кто правит ими. Рабочие и не подозревали, что Маач, говоривший сейчас с ними, был образом, созданным компьютером специально для осуществления связи между корпорацией и ее звеном в Чикагорге.
— Мы вынуждены оставить наши богатства террористам из Новой Земной Организации. Наша деятельность на Земле прерывается. Но мы не намерены безропотно расставаться со своим имуществом.
Послышался тяжелый лязг. Сработали блокирующие устройства, расположенные у каждого входа в приемник.
— Мы не хотим действовать методом уничтожения, но альтернативы у нас нет, — закончил Маач.
Из плинтусов, расположенных вдоль помещения, послышался странный шипящий звук. Рабочие посмотрели друг на друга ничего не понимающими маленькими поросячьими глазками. Первая жертва свалилась замертво без единого возгласа. Толпа пришла в ужас при виде этой смерти. Затем послышался первый крик боли. И наконец здание задрожало от массовых воплей.
Террины, расположенные у дверей, переглянулись. Они тоже были созданы экспериментальным путем, но для других целей — боевых действий.
— Давай облегчим страдания этим маленьким визгунам, — предложил один из терринов.
— Мы поступим гуманно, — мудро кивнув головой, согласился другой.
Им даже в головы не пришло, что РАМ готовил для них точно такую же смерть.
— А как быть с женщинами? — спросил первый террин. — Они… в бараках… — Террин оскалил зубы. — Они уродливы как смертный грех, но энергичны.
