— Контрразведка.
Бородач окинул прибывших безразличным взглядом, дернул Шелеста за рукав куртки, отводя в сторону.
Бекетов и Лазарев переглянулись.
— Ученые, мать их за ногу, — бледно улыбнулся капитан. — Мы для них не авторитеты.
Бекетов нахмурился.
— Здесь ЧП, какие могут быть тайны? Кто тут старший?
— Ну, я, — оглянулся бородач. — Подожди, мы поговорим.
Майор шагнул к нему, крепко взял за локоть, сказал медленно, чеканя слова:
— Давайте договоримся, любезнейший. Кому из нас подождать, буду определять я. Это первое. Если вы считаете себя круче местных сопок, то ошибаетесь. Через пять минут вас заменят. Это второе. Все понятно?
Бородач дернулся, пытаясь высвободиться, глянул на Шелеста, хотел возмутиться, но, встретив заледеневший взгляд Бекетова, вздрогнул.
— Я хотел…
— Я спрашиваю, вам все понятно?
— Понял, — буркнул бородач.
— Бекетов отпустил его локоть.
— Вот и славно. Показывайте оборудование и докладывайте, что произошло.
Возникла небольшая суета, затем гостям показали дырку в каменном бугре на склоне сопки, уходящую в недра полуострова на неведомую глубину, и «пушку» на платформе БТР, оказавшуюся «дыробоем». С виду она была цела, но специалисты уже вскрыли панель управления, и взорам гостей предстала сотовая начинка компьютера, управлявшего поляризатором вакуума. Она выгорела почти вея, и в воздухе отчетливо пахло сгоревшей изоляцией и пластиком.
— Коротнуло, — заметил один из спецов, с опаской поглядывая на Бекетова.
— Не похоже, — возразил второй, худой и небритый. — Это не КЗ в классическом варианте.
— А что? — поинтересовался Бекетов.
Спец помялся, бросая взгляды исподлобья на бородача, но тот демонстративно молчал.
— Такое впечатление, что кто-то дал команду, блокирующую систему контроля… и по цепи прошел запороговый сигнал. Сгорел блок управления, а также вся коммутация слаботочных систем.
— Кто мог подать команду?
— Никто, — бросил бородач, подумал и добавил с угрюмым удивлением: — Но выглядит это именно так.
— Я займусь этим, — сказал слегка оживившийся капитан Лазарев. — Компьютеры и электроника — моя епархия.
— Действуй, — согласился Бекетов. — А я пока допрошу свидетелей и побеседую с начальством.
До вечера он выяснял круг допущенных к испытаниям людей и уточнял детали происшествия.
Начальство в лице полковника Рутберга, командира полигона, и руководителя испытаний полковника Плацебо толком ничего сообщить не могло. Они знали одно — испытания закончились торжеством теории и практики, а что произошло после вечеринки в кругу военспецов, никто из них не знал. Оба проводили высокое московское начальство — министра обороны и Леонтьева, «приняли на грудь» изрядную дозу «успокоительно-горячительного» и убыли к семьям в офицерское общежитие полигона еще до отбоя.
Эксперты, обслуживающие аппаратуру полигона, также не добавили ясности в дело, лишь отметили, что Леонтьев и Злотниченко дольше всех возились с «дыробоем».
Не помогли следствию и охранники, они не заметили ничего подозрительного вокруг района испытаний — в частности, и на территории полигона вообще.
Зато неожиданно оказался полезным капитан Лазарев, отыскавший в недрах измерительного комплекса «дыробоя» параметры «выстрела» и запись испытаний, а также — что было вовсе уж экзотично и отдавало мистикой — запись с телекамеры, которая глядела на сопку Медвежью с расстояния в полкилометра. В суете вокруг «дыробоя» об этой телекамере забыли, но дотошный Лазарев отыскал в компьютере полигона схемы наблюдения и обнаружил «забытое» устройство, установленное на одинокой скале на берегу озера.
Телекамеру проверили, запись прокрутили, и Бекетов увидел, как в два часа ночи — камера имела инфракрасную оптику — возле бронетранспортера сгустился мрак, приобрел очертания человеческой фигуры. Ночной гость, неведомо как пробравшийся мимо охраны, влез на БТР, покопался в «дыробое» и растворился в ночи.
— Сможете определить, кто это был? — поинтересовался Бекетов.
— Попробую, — буркнул Лазарев, увлеченный работой. Судя по всему, он был специалистом очень высокого класса, и Старшинин не зря дал его в помощники своему подчиненному.
Берег Кроноцкого озера. 23 июля
Поздно вечером, когда уставший за день майор собирался ложиться спать в одном из домиков на берегу Кроноцкого озера, к нему зашел Шелест, одетый в старенький спортивный костюм. На лице военспеца лежала печать философской задумчивости.
— Слышали вечерние новости?
— Нет, не успел, — ответил Бекетов, натягивая футболку. — Что вас взволновало?
— В Аргентине, возле Буэнос-Айреса, взорвался нефтеперерабатывающий завод.
— Ну и что? — пожал плечами Бекетов. — Несоблюдение каких-либо правил эксплуатации либо террористы постарались.
— Еще был сбит американский азимутальный спутник, примерно в той же точке, над Аргентиной.
Бекетов хлебнул минералки из пластиковой бутылки, разглядывая лицо гостя.
— Что вы хотите сказать?
— Оба этих происшествия совпадают по времени и нанизываются на один вектор.
— Кажется, я догадываюсь…
Шелест поднял на майора светлые рассеянные глаза.
— Возможно, я был прав. Леонтьев и Злотниченко не до конца рассчитали параметры импульса. Затухания не получилось. «Дыробой» создал нечто вроде струны мгновенного распада материи, пробившей всю Землю навылет и ушедшей в космос.
— Здорово!
— Да, неплохо, — кивнул ученый, — если не считать последствий.
— Я имел в виду, что мы получили сверхдальнобойное оружие.
Шелест направился к выходу, бросив:
— Спокойной ночи, Савва Андреевич.
— Это все, что вы хотели сказать? — вдогонку спросил Бекетов.
Военспец не ответил.
Майор походил по палатке из угла в угол: три шага туда, три обратно, — сел на раскладушку, и в это время зазвонил мобильный телефон. Бекетов поднес трубку к уху.
— Я кое-что получил, — заговорила трубка голосом Лазарева, оставшегося в центре управления полигоном.
— Узнал, кто был этот ночной лазутчик? — оживился Бекетов.
— Не поверишь…
— Сейчас подойду.
— Я сам приду, жди у озера.
— Что за секретность?
Лазарев понизил голос:
— Тут ушей много.
Бекетов помолчал.
— Хорошо, я буду у скалы, где стоит камера.
— Через полчаса.
— Договорились.
Гадая, почему капитану взбрело в голову встречаться в укромном месте, а также размышляя над словами Шелеста, Бекетов натянул свой «арктик» и без пяти двенадцать уже стоял у скалы, торчащей над лесом, в полусотне метров от обрывистого берега северной части Кроноцкого озера. В небе висела ущербная луна, и берег был неплохо освещен.
