– Вот именно, - сказал Дом, - существуем. Кухарками, транспортными средствами, а свежую информацию почерпнуть некогда.
Ящерка смотрела на Званцева.
Вулканолог взял ее в руки и еще раз поразился искусству мастера. Ящерка и в самом деле казалась живой.
– Кончай спор, - объявил он. - Митрошка, мы с тобой идем на охоту.
– А я малинки нащиплю, - тут же отозвался Дом. - Тут у меня с левой стороны такие заросли! Я вчера двух медведей спугнул.
В воздухе пахло можжевельником, и от реки тянуло прохладой.
– Зря ты, Званцев, его поддержал, - проворчал Митрошка, осторожно ступая вслед вулканологу. - Подумаешь, температура! В жерле вулкана, да поближе к лаве - там ей только и жить. Помнишь, где мы ее нашли? У свежего выхода лавы. Заигралась, а в глубину уйти не успела.
– Ты по сторонам посматривай, - предупредил Званцев. - А то мы без трофея домой вернемся. А я уже нацелился на рябчика, не хочется разочаровываться.
– Вот так, - сказал робот. - Два миллиона гигабайт памяти, способности такие, что другим и не снились, а тебя держат за охотничью собаку. Ты мне еще «фас» скажи!
Званцев промолчал.
Осень брала свое. Было уже морозно, на камнях, рассыпавшихся вдоль ручья, появился первый лед, и надо было соблюдать осторожность, чтобы не поскользнуться.
– И ничего необычного в этом нет, - услышал он за спиной голос Митрошки. - Кремний вполне мог заменить углерод. Я тебе даже схему замещения могу нарисовать. И вообще, я читал книгу, там один профессор, из вас, между прочим, из людей, пытался неуязвимых солдат создать и проводил опыты по замещению в клетках человека углерода на кремний.
– Так это, Митроха, фантастика, - терпеливо объяснил вулканолог. - Пишут люди, дурят бедных роботов. Книжка небось старая?
– В двадцатом веке написана, - признался робот.
– С тех пор наука далеко ушла, а между прочим, твой корпус из сверхпрочного пластика клепали, но это не помеха всем твоим метаморфозам.
– И я о том же! - сказал робот.
– Выкинь эту чушь из головы, - приказал Званцев, но тут ему стало не до поучений - из кедровника подали голоса пестрые рябчики. - Слышишь?
– Я всегда говорил Дому, что нет в тебе полета фантазии, - вздохнул робот. - Сиди уж, охотничек, сам схожу, ты мне только всю дичь распугаешь!
Вот в стремительности и точности реакции Митрошке равных не было. В этом Званцев еще раз убедился, когда робот вернулся обратно.
В последующие дни Митрошка принялся за проверку своих предположений.
Званцев его предупреждал, но выяснилось, что Митрошка увещеваниям не внял. Более того, он смонтировал в лаборатории муфельную печь и вечерами мысленно рылся в справочниках, подбирая температурные режимы для ее работы. Неудачи Митрошку не пугали, робот последовательно менял температуру муфельной печи, закладывая туда ящерку. После нагрева она оставалась все той же статуэткой, разве что меняла цвет - с прозрачно-желтого до огненно-красного.
– Митрошка, - строго говорил Званцев роботу. - Займись делом!
– Я и так им круглые сутки занимаюсь, - бурчал тот в ответ. - А это уже личное, Званцев, я же тебе не мешаю бездельничать и иллюстрированные журналы листать.
Званцев смирился.
Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Хотя представить себе плачущего Митрошку он просто не мог. К роботу эта идиома явно не подходила.
– Пусть его, - сдался Дом. - По крайней мере, линия связи чаще свободна будет.
Был очередной вечер, наполненный бездельем и ленивой дремотой. Лень обуяла Званцева настолько, что телевизор смотреть не хотелось, хотя по пятьдесят седьмому каналу фильм хороший показывали - «Собор Парижской Богоматери», да и кроме него было чего посмотреть, даже военные историки, словно сговорившись, в этот день наперегонки раскрывали загадки - от бомбежки Ковентри до создания нацистскими врачами зомби для охраны «Волчьего логова», в котором одно время жил германский фюрер Адольф Гитлер. А еще они раскопали историю ракетного подземохода, созданного в сталинском Советском Союзе, и увлеченно перемывали косточки всем, кто препятствовал созданию этого крайне полезного изобретения. И еще обещали показать историю создания архангельским самородком подводной лодки во времена Петра Великого.
Робот Митрошка сидел в лаборатории.
Поэтому Званцев даже не удивился, услышав оттуда голос робота.
– Я же говорил, говорил! - воскликнул Митрошка. - Званцев, иди сюда! Дом, смотри, смотри!
Званцев вздохнул и лениво прошел в лабораторию.
Митрошка сидел перед муфельной печью, вытянув глазной стебель и заглядывая таким образом в ее глазок.
– Что тут у тебя? - спросил Званцев и машинально открыл дверцу печи.
– Осторожнее! - вскрикнул Митрошка. Поздно!
Из пышущего жаром муфеля выскользнула прозрачная ящерка. Теперь она казалась желто-алой. Ящерка скользнула на пол и побежала. В том месте, где ее лапки касались пола, образовывались длинные черные пропалины.
Митрошка схватил стакан и плеснул воды на ящерку. Раздался оглушительный треск, словно в Доме били стекла. В одно мгновение ящерка помутнела, окуталась сетью мельчайших трещинок и с оглушительным хлопком разлетелась на мелкие осколки, усеявшие пол.
В комнате, отведенной Домом под лабораторию, наступила тишина.
– Митрофан, - раздался в этой тишине голос Дома. - Я имею заявить, что ты - дурак!
– Здрасьте! - хмыкнул робот Митрошка. - Нет, Званцев, ты видел? Мы его в компанию приняли, можно сказать вынянчили, воспитали, а он дураками разбрасывается.
– А как еще назвать существо, которое ставит под угрозу жизнь и здоровье другого? - поинтересовался Дом.
– В самом деле, Митрошка, - укоризненно произнес Званцев. - Дом же мог сгореть!
– Не мог, - буркнул робот. - У него прекрасная система противопожарной защиты. Он, можно сказать, заговорен от любого пожара. И здоровья у него на десятерых хватит. Его схемам Европейский центральный компьютер позавидовать может, про электрические цепи я уже не говорю! Но ты видел, Званцев? Ты видел? Я же говорил, что она живая!
– Не знаю, - пожал плечами Званцев. - Просто ты ее перекалил, вот она и заскакала по полу, когда выпала из печи. При чем здесь жизнь?
– Дом, да скажи ему! - воскликнул Митрошка. - А еще лучше - покажи!
Дом включил разухабистую мелодию из какой-то оперетки и выпустил уборщика, который с легким гудением заскользил по полу, собирая осколки. Он всегда включал такие мелодии, когда хотел выказать обиду. Уборщик задерживался на выжженных пятнах, оставляя за собой отреставрированную поверхность.
Кремнийорганическая жизнь!
Званцев покачал головой.
Скорее всего, у происходящего были более прозаические причины. Не стоило умножать сущности сверх необходимого для того, чтобы разобраться в происходящем. У самых таинственных случаев и самых невероятных загадок были довольно простые разгадки. И Дом молчал.
