Я пожал плечами. "Да что угодно."
"Точно!", сказал Чилдерс. "Прекрасный подход, Эдди. С ним ты далеко пойдешь. Может, даже в старые добрые Ю Эс оф Эй. Тебе бы понравилось? Понравилось бы, если б ты и папочка восстановили гражданство? Это можно устроить. Просто будь полезным мальчиком и делай все, что я тебе скажу."
Если Чилдерс думал, что в одну минуту может назвать меня козлом, а в другую пытаться купить обещанием награды, то его технология нуждается в настройке. Такое высокомерие весьма характерно для сэмми. Я решил, что он, должно быть, разновидность мутантного сэмми, с какой-то новой хреновиной, сконструированной специально для этой операции. И если это все, что он есть, то у него имеются слабые места.
"Не -а!", предостерегающим тоном сказал Чилдерс. "Не начинай думать обо мне, Эдди. Мыслить опасно, а ты уже видел, что в этом ты не слишком хорош."
x x x
Мы ехали по ту сторону каменной головы, направляясь на юг и на запад, следуя грунтовками меж низких холмов. Рассвет превратился в день, и я начал различать всадников на гребнях. Не более трех-четырех кряду. Они держались на расстоянии и я ничего не мог о них сказать. Силуэты на фоне высокого голубого неба. Потом незадолго до десяти мотор БМП сдох и мы остановились в широком arroyo [исп. ручей], с берегами из желтого камня. Проблем с бензином не было, механика была в порядке. Машина просто встала. Чилдерс остался равнодушен.
"Было лишь вопросом времени, когда Монтесума остановит нас", сказал он. "Мы в пределах его первой линии обороны." Он открыл свою дверцу. "Видишь эти пятна блестящего песка? Вон там." Он указал на язык песка, змеящийся с обнаженной скалы, прорезавший склон холма. "Это все машины. Триллионы машин. Не стоит хотеть по ним прогуляться. Похоже, некоторые их машин просочились в двигатель и заглушили его."
"Откуда ты знаешь?", спросил я.
"Мы знаем все."
"Ю Эс, ты имеешь в виду?"
Чилдерс улыбнулся. "Если угодно."
Вплоть до вечера мы укрывались под нависавшей скалой. Деннар все время провел в трансе, сидя со скрещенными ногами. С тонкой татуировкой на губах и веках, журавли и фараоновы люди, взявшиеся за руки в танце, он напоминал безмятежного монстра из египетского кошмара. Чилдерс, как и подобает отважному сэмми, отверг благодеяние тени, и провел эти часы, угнездившись на глыбе темной породы, что выступала из песка примерно в пятидесяти футах, пристально глядя на пустыню. Время от времени его ладонь блуждала по рюкзаку, словно убеждаясь, что он еще покоится у его колена. Я воображал, что в нем содержится программа, которая должна отключить, но не уничтожить ИИ - если "Ю Эс" хотели бы убить его, они просто забомбили бы нейтронками весь район. Лупе первый час плакала и жаловалась, потом заснула. Фрэнки шастал вокруг, снимая то и это. Я пытался заснуть, но продолжал вспоминать нашу жестокую езду через трущобы, и раздумывать, как мой бизнес будет воспринят людьми, поверившими в то, что я разбомбил Карбонеллов, и я так же хотел бы знать, как, черт побери, я смогу выпутать Лупе и себя из всего, что сейчас происходит.
Зи лежал на раскладных носилках, что были частью медицинского оборудования БМП, то обретая, то теряя сознание. В какой-то момент он подозвал меня, и я встал рядом на колени. Его кожа стала бледной, но несмотря на потерю крови и боль, он сохранял свое спокойствие.
"Сеньор По", сказал он скрипучим шепотом. "Послушайте меня. Этот человек...", и он кивнул в сторону Чилдерса. "Вы должны...", он закашлялся и закрыл глаза, "вы должны помешать ему завершить свою миссию."
Я немного обдумал сказанное. "Откуда вы знаете, на что он собрался?"
Зи только мигал на меня, что-то говоря ртом, но не произнося ни звука.
"Это Деннар сказал вам?", спросил я. "Он замешан?"
Очень слабо он ответил: "Что известно моему отцу, я тоже знаю."
"Вашему отцу?"
"Пожалуйста, сеньор По. Послушайте." Зи нашел мою руку. "Если вы не остановите его, вечность будет потеряна."
"Вечность", сказал я. "О, да... Нам она недоступна."
Потом - думая, что если он знает все, что знает "его отец", то я смогу что-то узнать о Чилдерсе - я сказал: "Он говорит, что ИИ не видит его. Тогда в чем же дело?"
"Он не здесь. Он..." Он прервался и сосредоточился на том, чтобы оставаться в живых.
"Вы в контакте с ИИ, верно?", спросил я. "Вы не можете направить его на Чилдерса?"
"Это похоже... Как если бы мой отец не верит, что он существует." Он слегка отключился, потом примерно через полминуты продолжил: "Если вы ранены, идите к одной из точек распределения органики. Ворота в вечность повсюду вокруг вас."
Мои ощущения рассыпАлись перед тем, как я заговорил с Зи, и высказывание о точках распределения органики совсем не помогли мне собрать их вместе.
"Эти пункты, есть у них хоть какая-то метка, говорящая что это такое?", спросил я. "В общем, я совсем не врубаюсь, о чем вы толкуете."
Лупе подкралась рядом, склоняясь над моим плечом. "Он в порядке?" Где-то в промежутке она освежила свой мейк-ап и была готова для камеры. Зрительская аудитория высоко оценит миленькую сцену смерти.
Зи, похоже, чуток собрался с силами, некая степень оживления вернулась на его лицо. "Что вы знаете о Боге?"
Я не был уверен, к кому из нас он обращается, но Лупе встряла сразу. "Когда я была маленькой девочкой, то по воскресеньям", сказала она, задушевно глядя на Фрэнки, который занял позицию, чтобы смотреть на нее с другой стороны носилок, " моя мамочка надевала на меня белое кружевное платье с гофрированной юбкой, и..."
Она начала сообщать о своем церковном опыте, как она флиртовала с маленькими мальчиками, особенно с этим милым Педро Гарса, и все изумлялись, как красиво она выглядит. Все это был сплошной вымысел. Лупе выросла в Санта Барбаре. Ее отец был преуспевающий адвокат, который проводил воскресные дни в гольф-клубах, а похмелье матери редко позволяло ей вставать ранее шести вечера. Насколько я знаю, она никогда не называла свою мать "мамочкой". Шлюха, стерва и "эта трахнутая старая сволочь" были любовными прозвищами, которыми она обычно пользовалась. Я начал подумывать, что, может быть, шок так подействовал на ее мозги, что она переместилась в свою телевизионную личность.
"Парень не спрашивает, что ты носила в церкви", сказал я. "Что ты надевала в церковь, и кого ты хотела совратить, когда тебе было двенадцать, не имеет никакого отношения к Богу."
Лупе нахмурилась на меня, и я понял, что мы на пороге одного из наших знаменитых, поднимающих рейтинг боев, но Зи, который был настроен явно на другой канал, прервал его, сказав: "Вы как-то спрашивали меня, кем я был до того, как пришел в пустыню. Сейчас я тот же, кем был тогда... но сделан чистым. Совершенным."
Я все еще злился на Лупе и моим первым импульсом было сказать Зи, чтобы он сохранил свою чепуху для святого Петра, или кто там его ждет за пределами пунктов распределения органики. Но парень-то умирал. Приходилось быть с ним помягче.
