Про то, что оторвали меня не от письменного стола, я мгновенно забыл и потому, поднимаясь по лестнице, пребывал в состоянии тяжелой обиды на судьбу, делающую все, чтобы не дать мне работать.
Сосед долго жал на кнопку, но всякий раз, как отпускал, тишина по ту сторону двери мгновенно восстанавливала свою целокупность.
- Утонули, что ли, все? - пошутил он мрачно.
Я зачем-то тоже принялся давить, словно звонок был музыкальным инструментом, звучание которого всецело зависит от исполнителя. Потоптались, потоптались - не хотелось мириться с так легко доставшимся поражением.
- Может, через балкон? - Глаза соседа засветились былинной удалью.
Я энергично запротестовал, потому что видел, чем такие дела кончаются: прошлым летом мы с женой как-то сидели, ужинали, светло еще было, и вдруг мимо окна пролетел мужчина. Жена закричала по-зверино му, а во мне, стыдно сказать, заработал какой-то арифмометр, который с неправдоподобной скоростью вычислил время полета и выключился. Удар последовал в ту самую рассчитанную секунду, и я, помню, неприятно был удивлен, что природа применяет свои законы с одинаковой строгостью к просто телам и телам одушевленным.
Хозяйка квартиры, где этот несчастный временно проживал, известна была всему подъезду тем, что, хоть сама сильно выпивала, держалась правила: пьяному мужику дверь не открывать. Он ломился, ломился, потом позвонил в квартиру рядом, и почему-то его впустили. С пьяными судьба поступает честно - старается не пользоваться их временной слабостью, а ждет, когда человек проспится и сможет, как любой трезвый гражданин, оказать ей сопротивление. Но всего не предусмотришь - у женщины имелась сука, которая мужчин, когда они и через дверь-то входили, неизменно облаивала, а тут как увидела эту пьяную морду, лезущую на балкон, прямо бросилась. И еще продолжала брехать, пока тело скорость набирало.
- Не дай Бог, сорветесь! - Забота о человеческой жизни как таковой и полное безразличие к жизни собеседника сообщили моим словам какое-то внегалактическое звучание, - никакая протечка того не стоит.
Этот довод, насильственный в своей безупречности, привел соседа в большое раздражение:
- И чего? Пускай теперь льет?
Я неопределенно пожал плечами в том смысле, что от дела он меня оторвал куда более важного, чем эта вечно неисправная обыденность.
- Во-во, тесть у меня такой же был. Коротковолновик. С нашими мужицкими делами к нему не суйся. Днем паяльником тычет, ночью передатчик крутит, с миром общается. Когда детей-то успел настрогать, не пойму. А помер, и нет ничего, один эфир семье оставил.
Какой счет будущие зятья предъявят мне, если даже прожившему счастливейшую жизнь коротковолновику наследники вывели отрицательное сальдо, представить было нетрудно. "И правы будут. Чем уж таким важным я в жизни занят? Сценарии пишу? - В ответ на мысленно заданный вопрос я мысленно же рассмеялся. - Пятый список "Крекекекса", двадцатый. Патологоанатом после обнаружит, что мозг у этого большеголового трупа изрыт короткими сюжетными ходами, словно древоточец поработал".
После такого пинка самоуважение, поджав хвост, отбежало от меня на почтительное расстояние, но через секунду уже снова вертелось у ног.
- Вы все только виноватых ищете, а сами ничего толкового пока еще не предложили.
Взгляд соседа немного потеплел.
- Чего тут предлагать? Зовем милиционера и ломаем дверь.
Мой пес будто услышал эту кощунственную фразу (двери в профессиональном отношении собаки ставят очень высоко) - снизу донесся его бешеный с захлебыванием лай. Глянул в лестничный проем - у моей квартиры стоял Кожамкулов.
Как же я огорчился! И даже не самому факту появления переводчика, а тому, что его жизнь на лапках какой-то перелетной птицы оказалась занесена в мою и выполоть ее оттуда уже не представлялось возможным.
- Ко мне пришли, - сухо объявил я соседу и поплелся вниз.
Кожамкулов не выказал ни малейшего удивления, что я встречаю его с внешней стороны двери. Он позволил мне потрясти свое пергаментное запястье и сразу же его убрал, заметив, что сосед тоже собирается поучаствовать в ритуале.
- Александр Дормидонтович, вчера, во время нашей рабочей встречи, - не всякий дуайен умеет взять такой официальный тон, каким повел свою речь Кожамкулов, - ваша супруга обратилась ко мне с просьбой открыть банку шпрот. Если помните, для этого я воспользовался не консервным ножом, а своим перочинным. - Он сделал паузу, отбив ею фактографическую часть от итоговой. - Так вот, нож я забыл на столе, почему и вынужден вас побеспокоить.
"Все у него идет в дело!" - с восхищением подумал я о ком-то нематериальном, кто у нас, у атеистов, выполняет роль Создателя.
- Заходите, сейчас поищу.
Я вошел первым, чтобы оттеснить в глубь квартиры беснующегося пса, так и не смирившегося с тем, что его порода в каталогах значится как декоративная. Приглашение относилось только к переводчику, но совпадение формы единственного и множественного числа позволило и соседу принять его на свой счет.
Дальше прихожей Кожамкулов проследовать не пожелал.
- Напрасно вы беспокоитесь, Александр Дормидонтович, я не в гости пришел. - Он помолчал, соображая, достаточно ли твердо себя поставил, и довесил: - В гости без приглашения, извините, не ходим.
Аж потрескивал человек - столько наработал внутри себя нервного заряда, а ведь вчера вроде бы размякшим мой дом покидал.
- Не совсем вы правы. Бывает, что и приходится, - наставительно заметил сосед, хотя в этой мизансцене для него реплики заготовлено не было. - Я вот Александру Дормидонтовичу сегодня как снег на голову свалился.
Он поставил в этом месте точку, но некий пакостник, а они водятся почти в каждой голове, сам за него продолжил:
- Хуже, знаете, татарина.
Повисла пауза, той же природы, что между выдергиванием чеки и взрывом.
Впрочем, столбняк поразил только меня одного. Суровое лицо Кожамкулова особых изменений не претерпело, разве скользнул по нему отблеск горькой радости, что вот получено еще одно доказательство несовершенства человеческой природы. Сосед, тот вообще не столько смутился, сколько задумался: через какую это дырку текст без его ведома выскочил наружу?
- Если вы в смысле нации обиделись, - с некоторой претензией обратился он к казаху, - она тут ни при чем, это просто поговорка такая. - Помолчал и, не получив от собеседника реакции, даже вазомоторной, продолжил без всякой связи: - Смотрю, вода течет с потолка, ну и скорей наверх.
Кожамкулов ничего не понял и несколько по-птичьи вопросительно повел головой. При желании это движение можно было отнести к разряду поощряющих, чем сосед не замедлил воспользоваться:
