- Да куда мне! Это волхв наш, Оканя, цыдулю написал. А я ее князю доставить должон.
- Что ж за нужда у вас до князя? Так и разбежится он ваши нужды устаканивать, жди! Тебя, чать, и не пустят к нему.
- Ты брось, Стрый! - встрял в разговор молодой рыжий ватажник- тот, что сзывал всех за стол. - У меня брательник в городе живет, так он говорит - нормальный мужик этот Ольгерд, даром что пришлый, из варягов.
- Вот то-то и оно, что чужак. И мы ему чужие, и вера наша прадедовская. Потому он и греков, ромеев приваживает, и их молебствием не гнушается.
- Что-то не слыхал я, чтоб он старых богов притеснял, - пытался защитить князя младший бортник.
- Да ну, не слыхал он! А волхвов боричевских кто лошадьми разорвал? От большого уважения, стало быть?
- А волхвы-то те Ящеровы были, - вступил в дискуссию кузнец. - Вот он и отомстил нам, напасть наслал. И-и, братья, беда, беда нам теперь неминучая! Мы потому и порешили, раз его грех его- пусть и пособляет нам. Как же иначе?
- Да ты толком говори, что за напасть-то? - раздалось сразу несколько взволнованных голосов.
- А я и говорю- беда. Чудо-юдо у нас, слышь, на болоте засело. Здоровое- страсть. Спервоначалу овечек пожрало, опосля за девок взялось.
- Ишь ты, за девок! - тоненько пискнула пышная Белена, неудержимо затесавшаяся в застольную беседу. Трактирщик в сердцах замахнулся на нее кулаком, видно все еще гневаясь за ее медлительность, но служанка ловко увернулась- привычная была.
- Двое пропало, - важно подтвердил кузнец. - Про одну сомневаются у нас - она, такое дело, сильно шустрая была. Ее батяня сговорил за вдовца из соседней деревни. Его березой давно еще пришибло, когда запашь расчищали- он с той поры кривой сделался, вовсе раскорякой ходил. Ну, она, ясное дело, не сильно довольная тем была. А тут люди пришлые у нас стороной проходили, так вроде, баили, она там перемигнулась с одним. Опосля и почезла. Кто говорит, что те пришлые ее и сманили. Сродственники-то, вишь, считают, что ее то чудо-юдо сожрало. Удобнее им, стало быть, так.
- Чем же удобнее? - удивился один из бортников. - Живая девка лучше, однако.
- А как же? - изумился в ответ мастер. - Коли сбегла, так всяко уже отрезанный ломоть- кто ее теперя возьмет? Да еще и пришлых тех догонять и морды им чистить. Может они совсем простые, так ничего, а ну, как и сами подраться не дураки? Еще бабка надвое сказала, как оно все обернется. А так сгинула и сгинула.
- Ну, а другая?
- Та вроде как убогая была. Не совсем чтобы дурочка, а немного того- точно. Может, змей ее пожрал, может сама в болотине затопла. Один наш грит, точно видал, как та тварь ее грызла.
- Из себя это чудо-юдо каково? - затаив дыхание спросил кто-то.
Кузнец приосанился.
- Здоровое оно, страсть. Коли одну корову на другую поставить, так и то меньше него будут. А видом- как есть Ящер. Хвост огроменный, лапы как балясины. Пасть здоровая, вся в зубьях вострых, и шипит по-змеиному. Зеленый сам, а глазища огненные так и крутятся.
- А волхв у вас на что? - неуверенно протянул слегка протрезвевший Стрый. - Ваши дреговичские волхвы да облакогонители, говорят, большую силу имеют. Нешто не сладил?
- Да Оканя наш и браться не стал. Как глянул на него, так и ушел в свою сторожку в чащобе. Ходили мы к нему, уговаривали. Тварь-то на болоте засела, а сейчас лето, как раз самое время руду железную брать. А как ямы копать станешь, когда такое страшилище тама рыскает? Волхв и говорит, может, это сам Ящер из владений своих подземных пожаловал, за слуг своих отомстить желает. Раз Ольгерд его разгневал, пусть и разбирается сам. А то дани-пожити собирать так завсегда...
- Вот смех-то будет, когда варяг своего черноризника ромейского на Ящера притащит: чья возьмет?
- Зря Порфирия лаешь, - опять встрял молодой бортник, еще давеча защищавший князя. - Про него никто плохо не говорит, он людям помощь дает. И христианам и тем, кто старым богам молится. Лекарит и детей, сказывают, грамоте обучает.
- Сказывают, он князя от женки-чаровницы царьградской ослобонил, - опять резво встряла Белена. - Красоты была несказанной, а зубы как кинжалы. Как князь заснет, она его, сердешного, есть зачинала. Чуть до смерти не сожрала.
- И откуда ты все про всех знаешь, чудо печное? - развеселился трактирщик. - Ты со двора дальше забора носа не высовываешь, а туда же, скажи на милость!
- Не первая та женка, что мужика своего поедом ест, - загорланили рыжие ватажники. - Все вы в невестах скромницы да смиренницы, а как женами становитесь, тут то вот зубья ваши наружу и вылазят!
Разговор плавно съехал на вечную тему отношений между мужчинами и женщинами, а князь Ольгерд, старец Порфирий, плотоядная княгиня и чудо-юдо болотное были благополучно забыты.
* * *
- Вот не княжье это дело, чучел разных по болотам ловить, - горячился Ольгерд. - Так скоро придется мне василисков да кикимор изничтожать. На то волхвы существуют. Их у нас как собак нерезаных, даже лишку временами.
- Хочешь-не хочешь, а придется, княже, - урезонивал его Порфирий, - Эти слухи надо пресекать раз и навсегда. Ты же видишь, Ящеровы холопы под тебя копают. Не дадут они тебе теперь княжить спокойно. У этой змеи сто хвостов, а глава у нее одна. Укорот им надо дать.
- Да каким же это образом, позволь тебя спросить? Бросить дружину в болото? Ловите, мол, молодцы, чудо-юдо, зверя невиданного! А еже ли это и в самом деле сам Ящер на белый свет выглянул? Тогда как?
- Ой, да вы только послушайте, как он о дружине-то печется! - неожиданно вмешалась в разговор княгиня, до той поры сосредоточенно грызшая орехи. Простонародные привычки крепко сидели в ней: ведь еще не так давно Домогара была рабыней, привезенной из очередного набега. - Все прекрасно знают, что тебя Радимир, князек радимичский, на охоту приглашал, скажешь не так?
- Ну и что с того? - немедленно взъелся князь. Его перебранки с супругой, случавшиеся чуть ли не каждый день, были общеизвестны. Некоторые обороты и выражения тут же становились частью народного фольклора и пользовались немалой популярностью у его подданных.
- А ничего! - невозмутимо отозвалась Домогара, поправляя сползшие на лоснящиеся щеки височные кольца. - Звал-то он тебя как раз на кресень, на Ярилин день. К нему ехать-одним днем не отделаешься. Турья забава-красного зверя гонять, да потом праздновать- тут седмицей пахнет! Спотыкач радимичи крепкий варят, еще неделю похмельем маяться будете.
- А налимы на Ворскле, как телята, вот Перун свидетель, - мечтательно поддержал ее муж. - По утренней зорьке как почнут клевать, голыми руками бери!
- Тьфу, пропасть, - начала свирепеть княгиня. - Кто о чем, а сопливый о платке! Теперь понимаешь, отче, - живо повернулась она к Порфирию, который черной птицей сгорбился в резном кресле, - почему ему на Ящера идти несподручно? Поедет к дреговичам на болота - еще не ясно, сколько там возиться придется. А если к радимичам на охоту- у них всяко на месяц застрять.
