– Ты – предсказатель?
– Нет, я – Творец. Проведём ещё один эксперимент. Вот сейчас по лестнице будут подниматься Алекс и Андрей, между прочим, они говорят о тебе. Они зайдут и спросят: «Кейт, с кем ты разговариваешь?»
– Почему ты так думаешь?
– Это можно посчитать. Я знаю их местоположение, я знаю, о чём они разговаривают. Имея многие исходные данные можно узнать будущее, то есть просчитать. Как говорил ваш Ферран: «Человеческий ум может судить о будущем не иначе, как обдумывая прошедшее».
– Ферран имел в виду совсем иное,– бросила Кэтрин, но всё-таки задумалась над сказанным.– То есть, имея начальные данные Вселенной, можно вычислить её историю? Идея идёт ещё из XIX века.
– Я не это имел в виду. У Вселенной нет начала.
– Она существует вечно?
– Есть третий вариант, который является совокупностью двух других. Истина, как всегда, посередине. Приведу пример: тогда, в гостях у аборигенов, ты сказала, что существует третий вариант. Ты сказала, что вы на Земле и нет.
– Цикличность?
– В некотором роде, да. Смотря как посмотреть…
– Похоже, ты любишь загадки, Фэви,– произнесла Кэтрин.
– В любом случае всё развивается в соответствии с заданным планом. Каждое действие уже предрешено, нравится тебе это или нет.
– Кем?
– Можешь назвать это Судьбой.
– Мне не нравятся идеи, в которых отсутствует свобода выбора.
– Я знаю. Позже ты сама всё поймёшь. Свобода лишь иллюзия, не более того. Будущее так же легко читается, как и книга… если ты, конечно, умеешь читать,– добавил он и улыбнулся.
– Что ты там говорил про Эндрю и Алекса?– решила прервать этот спор Кэтрин.
– С вероятностью девяносто восемь процентов они захотят поговорить с тобой, но так как, подходя, услышат твой голос, а они знают, что никого постороннего здесь нет, то спросят об этом. Вероятность того, что прозвучит именно эта фраза,– девяносто пять процентов. Посчитай вероятность.
– Девяносто три процента.
– Девяносто три и одна десятая процента,– поправил он.
– И о чём же они говорят? Может, ты знаешь подробности?
– Обсуждают тебя-меня. Твою-мою проблему. Говорят, что ты-я очень изменилась.
– Твоё всеведение может только поражать, но чему оно служит, Фэви? Зачем тебе это нужно? Зачем ты подстраивал нам «случайности»?
– Я изучал ваше поведение.
– Что?!– взорвалась Кейт, но Фэви повторил:
– Я изучал ваше поведение. Я приходил к тебе и изучал твою реакцию. Ты же сама назвала меня Экспериментатором.
– Ради своего Эксперимента ты представился конюхом? Но это же смешно!..
– Успокойся,– мягко поправил он.– Ты слишком возбуждена.
Кэтрин поймала себя на мысли, что Фэви говорит правду. Действительно, злостью тут не поможешь, как бы она не ненавидела его. Действительно, следовало бы сдерживать эмоции. В любой момент Фэви может надоесть разговор, и тогда он уйдёт, а вопросов накопилось много…
«Интересно, почему он вообще до сих пор тут? Он ещё чего-то хочет».
– Но зачем, если ты можешь читать мысли?
– Снова приведу наглядный пример: у тебя есть радио, но чтобы слушать его, ты должна его настроить.
– Все эти люди твои марионетки?
– Отнюдь, но иногда я им помогаю… а иногда они мне,– ответил Фэви и стрельнул глазами на неё.– Мы – взаимовыгодный симбиоз.
– А зачем было разделять нас в самом начале?
– Сначала я хотел проникнуть внутрь тебя сразу, но потом передумал.
– И чтобы проникнуть ты хотел использовать того зверя?
– Да, его атака заставила бы высвободить большую энергию из тебя. В этом случае мне было бы легче.
– И поэтому позже ты использовал арену…– догадалась Кейт.
– Верно, но после я подумал, что это подождёт, и навёл на тебя аборигена.
– И он об этом, конечно, не догадывался?
– Конечно, нет. Для него это было чистой случайностью. Он был так счастлив. Странное это состояние,– сказал Фэви.– Я свёл аборигенов и посмотрел за твоей реакцией.
– Свёл два племени? Ты чуть не убил его. Если бы он погиб, ты бы списал на необходимую жертву Эксперимента?
– Да, но признаться, я не ожидал от тебя такой реакции.
– И что же ты решил?– Кэтрин действительно был интересен вывод.
– Я отметил, что ты предпочла более слабого. Тогда я задумался: «Почему?» Это нелогично. Математически неверно.
– Не уверена, что ты до конца это понял.
– Да, я тогда не понял твоего решения, признаю. Ты действовала нелогично.
– И через него ты задавал свои вопросы?
– Да, но он и сам хотел это знать, поэтому моя роль оказалась минимальной. Я стал слушателем. Остальные люди из вашей группы оказались довольно расторопными, поэтому мне пришлось строить ловушку. Рабовладельцы – люди более сильные и влиятельные. Я посчитал, что они смогут удержать вас порознь, пока я провожу свой эксперимент.
– И что же ты решил, наблюдая за мной?– спросила Кэтрин и добавила.– Знаешь, неприятно чувствовать себя мелкой букашкой, которую разглядывают через микроскоп.
– Неважно, что я решил. Может, тебе удастся что-нибудь узнать. Вся информация у тебя в голове, но тебе придётся потрудиться, чтобы добраться до неё,– лукаво улыбнулся Фэви.
– Это тоже часть твоего Эксперимента?– спросила Кэтрин.
– Можешь считать, что да.
– Ты бездушное чудовище!– с омерзением произнесла она.– Тебе вообще известно такое понятие как мораль?
– Я действую по законам Природы,– невозмутимо ответил Фэви.– Она не знает, что такое мораль. Всё это лишь отзвуки вашей культуры. Мораль, как ты видишь, меняется. Тысячи лет назад добродушие считалось недостойным. Слабых младенцев сбрасывали в пропасть, и это считалось нормальным.
– Это ужасно.
– Относительно для вас, но не здесь или тогда! Заметь, что в этом мире люди считают рабство нормой. Выживает сильнейший. В этом смысл законов природы. Естественный отбор.
– Мы пытаемся быть выше этого. Мы видим в каждом человеке личность, способную творить и…
– Да, гуманизм,– прервал Фэви.– Я знаю. И этот ваш гуманизм привёл к демографическому взрыву. Планета перенаселена, а сколько из этих людей здоровы? Вы уже сейчас вырождаетесь. Пытаясь спорить с природой, вы роете себе яму, из которой не сможете выбраться. Таковы законы природы. А я её Хранитель, я-то уж знаю.
Слова, сказанные Фэви, оказались страшными, но девушка надеялась, что он ошибается. Всё естество бунтовало против такого прогноза. «Может быть, мы все, действительно, наивны и идём в пропасть, но мы не можем поступать иначе».
– Только что ты называл себя по-другому,– произнесла Кэтрин.
