Им показалось, что пауза длилась долго, но Синьг снова заговорил, не высказывая никакого удивления, что ему не отвечают.
— Вы меня не слышите? — Он повернул какую-то ручку на точно таком же ящике, который находился и перед их экраном. — А сейчас?
Вопрос прозвучал ошеломляюще громко.
— Мы вас хорошо слышали и раньше, — сказал Широков. — Не отвечали потому, что растерялись от неожиданности.
Синьг улыбнулся и повернул ручку в обратном направлении.
— Отчего же вы могли растеряться? — спросил он нормальным голосом. — Это обычный экран. Как вы себя чувствуете? Хорошо ли спали?
— Отлично! — ответил Широков. — Мы проспали четырнадцать часов и чудесно отдохнули.
— Нам не терпится скорее познакомиться с Атилли, — добавил Синяев.
— Если хотите, — сказал Синьг, — я могу сейчас прилететь к вам. Или вы предпочитаете кого-нибудь другого?
— Мы будем очень рады видеть вас.
— Тогда ждите. Буду через несколько минут. Опущусь на террасе.
Ожидать пришлось действительно недолго. Не прошло и пяти минут, как над их террасой появился воздушный экипаж. Он был в точности похож на «лодку», стоявшую у подножия лестницы, отличаясь от нее только короткими крыльями. Но когда, почти по вертикальной линии, он плавно опустился, крылья исчезли в пазах корпуса, и тогда тождество с их «лодкой» стало несомненным. Очевидно, олити предназначались не только для воздушных, но и для морских прогулок.
Широков и Синяев внимательно следили за посадкой. Олити Синьга не повисла в воздухе, как это было на острове, а легла на террасу.
— Очевидно, это старая конструкция, — сказал Синяев. — Это доказывает и наличие крыльев.
«Стеклянный» футляр поднялся на тонких металлических стержнях, Синьг поспешно вышел и прошел внутрь дома, не давая людям времени выйти навстречу.
— Вам надо как можно реже подвергать себя действию прямых лучей Рельоса, — сказал он, здороваясь с ними за руку, по-земному.
— Не можем же мы все три года сидеть в доме, — возразил Синяев.
— Этого и не надо. Но пока ваш организм не привыкнет, нужно быть очень осторожными.
— Мы хотим осмотреть Атилли.
— Это можно сделать из олити. Вы помните футляр над кораблем? Под его защитой вы можете находиться сколько угодно, ничего не опасаясь.
— А разве на олити такие же? — спросил Широков.
— Нет. Нам они не нужны.
— Ну так как же?
— Здесь была допущена небольшая ошибка, — сказал Синьг. — Они подумали о футляре на корабле, но упустили из виду олити. Но все уже сделано. Ваша олити будет доставлена с минуты на минуту.
— Наша олити?
— Да, для вас. Футляр для нее уже готов.
— Скажите, Синьг, — сказал Синяев, — отношение к нам является исключением или это обычная норма поведения?
— Я вас не совсем понимаю.
— Если бы такой специальный футляр был нужен не нам, а кому-нибудь из каллистян, его так же бы изготовили?
— Разумеется. Теперь я вас понял. Не тревожьтесь! Мы относимся к вам так же, как и друг к другу. Я могу это доказать. Вот стоит моя олити. Такие аппараты уже вышли из употребления. Но я не умею управлять новыми, так же как все, кто летал на Землю. Мы отстали от жизни. И по нашей просьбе изготовили двенадцать олити старого типа.
— Но ведь мы прибыли на Каллисто только вчера.
— Что ж из этого? Изготовить такой аппарат недолго.
— Мне очень хочется познакомиться с вашими заводами, — сказал Синяев.
— Никто вам не мешает это сделать.
— Не будем спешить, — сказал Широков. — Всему свое время. На сегодня хватит познакомиться с городом и навестить Диегоня. Он здесь?
— Да, мы все поселились в Атилли.
— Скоро доставят нашу олити? — нетерпеливо спросил Синяев.
— Это можно узнать. Но я не советую вам выходить сейчас из дома. Самый полдень.
— Синьг прав, — сказал Широков, заметив недовольство на лице друга. — К чему рисковать зря? Какой-нибудь час пройдет быстро. У меня, например, много вопросов, которые можно задать и в доме. К тому же я голоден.
— Вы еще не завтракали?
— Попросту забыли об этом. Приготовьтесь, Синьг! Я задам вам столько вопросов, что вам будет много работы.
Каллистянин улыбнулся.
— Боюсь, — ответил он, — что буду плохим консультантом. За одиннадцать лет жизнь на Каллисто заметно изменилась. Многое мне самому непонятно. Советую позвать кого-нибудь из ваших новых знакомых.
— Кого же? — спросил Синяев. — Беспокоить Женьсиньга неудобно.
— Почему же? Если он свободен, то с радостью прилетит к вам. Но скорей всего он занят. Позовите Гесьяня: этот человек все знает. Или Вьега Диегоня.
— Гесьяня, — решил Синяев, — и Бьесьи.
— Это хорошо, — сказал Синьг. — Бьесьи опытный инженер.
— Я сейчас свяжусь с ними. — Широкову хотелось испытать экранную связь самому. — Чье же имя назвать?
— Безразлично.
— Кстати, я не знаю, как зовут Гесьяня.
— Его зовут Сьень.
— У нас на Земле есть имя Сеня, — сказал Синяев.
— Называйте его так, он будет очень доволен.
— Вы уверены?
— Совершенно уверен.
— Спроси все же у него самого, — посоветовал Широков.
Он подошел к экрану, нажал кнопку и громко произнес:
— Сьень Гесьянь.
Он ожидал, что экран, как и в первый раз, исчезнет из глаз, но он остался «на месте».
— Пока не нажата кнопка у вызываемого, — пояснил Синьг, — экраны не сработают.
— А если как раз в этот момент кто-нибудь захочет вызвать нас? — поинтересовался Синяев.
— Его экран на мгновение потемнеет, что означает: занято.
— Сложная техника.
— О, нет! Она очень проста.
Примерно через минуту или полторы экран «исчез». Перед ними появилась комната в доме, где жил Гесьянь. У экрана стояла Бьесьи.
Широков и Синяев с интересом ожидали появления еще одного каллистянекого дома, его обстановки, но, увидя Бьесьи, моментально забыли обо всем. Оба смешались и покраснели, не зная, как выйти из этого, невозможного по их понятиям, положения.
На Бьесьи был светло-серый, абсолютно прозрачный костюм. Казалось, что тело каллистянки окружает тончайшая газовая пленка. Человеку трудно отрешиться от укоренившихся понятий. Убеждения людей, вложенные годами предыдущей жизни, сразу не могут смениться другими, пусть даже более совершенными. Разумеется, Бьесьи и в голову не приходило, что в ее костюме может быть что-нибудь «неладное». Она радостно приветствовала людей Земли.
— Как я рада вас видеть! Гесьянь сейчас придет, он в бассейне.
