Там стояли Бевис и кукольный домик — как ни в чём не бывало.
— Лорри! Кукольный домик и лошадь-качалка… — тётя Маргарет с удивлением оглядывалась по сторонам. Но теперь здесь появилось и кое-что ещё, заметила Лорри. Коробка, из которой мисс Эшмид доставала великолепные новогодние игрушки, стояла на полу, а сверху на ней лежал альбом с валентинками и коробка с рукоделием Лорри.
Тётя Маргарет медленно обошла вокруг домика, заглядывая в окна.
— Это музейный экспонат, мистер Трастон. И… у нас в квартире не хватит для него места.
— Думаю, что мисс Эшмид предвидела и эту проблему, — мистер Трастон достал ещё один листик бумаги. — Здесь сказано, что большинство внутренней обстановки дома, имеющее историческое значение, преподносится в подарок Историческому Обществу Эштона. Кукольный домик и лошадка также могут быть помещены туда на временное хранение, и будут возвращены по первому требованию вашей племянницы. Они будут храниться там в безопасности, и, несомненно, публика будет только рада видеть их. Кажется, школы проводят ежегодные экскурсии в Историческом Обществе. Но как только Лорри захочет, она сможет востребовать их обратно. А теперь, мне не хотелось бы торопить вас, мисс Джерсон, но некоторые вещи передаются в ваше распоряжение. Если вы пройдёте со мной…
— Такой чудесный дом… Иду, — откликнулась тётя Маргарет.
Лорри дождалась, пока они уйдут, а потом подошла к кукольному домику с той стороны, где была столовая — бархатная комната мисс Эшмид, которая стала ей такой родной. Хотя в комнате было темно, она заметила слабый отблеск, крохотную искорку в деревянном основании. Лорри нагнулась — да, так и есть! Золотая цепочка и семь маленьких ключиков. А восьмой был вставлен в замочную скважину.
Она повернула ключ и открыла ящик. Это был самый широкий ящик.
— Лотта, — она не коснулась ни прекрасного белого кружевного платья, ни куклы, одетой в него.
— Халли, — теперь не согнутая и старая, а такая же молодая, как и мисс Лотта, в розовом платье.
— Сабина, — маленькая, притихшая, в ошейнике с серебряными бубенчиками.
— Здравствуйте, — голос Лорри упал до шёпота. — Подождите меня.
Она тихо задвинула ящик и повернула ключ в замке. Зачем она сказала это? Ждать её — где? Как? Пока в один прекрасный день она не обзаведётся таким домом, в котором поместится этот кукольный домик? Когда у неё снова появится возможность посетить его и снова встретиться с теми, кто будет всегда, всегда жить там?
Один, два, три, четыре ящичка со своими обитателями. А что в остальных четырёх?
Она попробовала открыть следующий — пусто. Второй и третий — ничего. Но вот четвёртый — в нём лежал маленький деревянный пенальчик. Деревянная игольница. Лорри медленно открыла её. Внутри, воткнутая в бархат, стояла одна-единственная золотая иголка. Лорри не стала трогать её. Она аккуратно закрыла коробочку и положила её обратно в ящик.
Затем ещё раз проверила все восемь. Закрыты как следует. Дом — пускай, пускай они поместят его в музей, где на него сможет смотреть кто угодно. Но жители Дома — пусть они пребывают в том самом покое, который выбрали.
Лорри спрятала цепочку с ключами в коробку с рукоделием, и взяла её с собой, вместе с альбомом с валентинками. За ёлочными украшениями она заглянет потом. С альбомом и коробкой в руке она подошла к Бевис и погладила выгнутую шею лошадки. Стук, стук — конь закачался вперёд-назад, но вокруг ничего не менялось. Лорри не удивилась. Так оно и должно быть — пока.
В дверях она ещё раз обернулась и посмотрела на домик и на Бевис. Они будут ждать её, домик и конь.
Пока пройдёт время. Такое короткое. И такое длинное.
— До свидания, — тихо сказала Лорри. — До свидания.
Скрипнула половица. Или это Бевис одобрительно качнула головой в ответ?
Canuck — канак (анг.) — прозвище канадцев в США. (прим. ред.)
