Сэмюэль Дилэни - Падение башни (сборник)

Спроси его, что в следующей комнате, сказала она себе, но эта мысль прозвучала на языке басков — сообщение от невидимых охранников.

— Когда я была ребенком, барон, — Ридра двинулась к следующей двери, — вскоре после возвращения на Землю меня взяли с собой в цирк. Впервые я увидела рядом с собой столько удивительного. После окончания представления я долго не хотела уходить. А что у вас в той комнате?

На его лице промелькнуло удивление.

Ридра улыбнулась.

— Покажите мне.

Барон с усмешкой склонил голову, выражая полуофициальное согласие.

— Современная война ведется на самых разных уровнях, — продолжал он свои объяснения, как будто не было никакого перерыва. — Кое-кто выигрывал войну, изготовляя достаточное количество мушкетов и боевых топоров, вроде тех, что вы видели в первой комнате; или правильно действуя шестидюймовой ванадиевой проволокой в коммуникационном приборе 27-QХ, впрочем, сейчас рукопашных почти не бывает. Оружие, снаряжение для выживания, плюс подготовка, жилье и питание — двухлетняя активная деятельность астронавта обходится в три тысячи кредитов. Стоимость гарнизона в полторы тысячи человек — четыре миллиона пятьсот тысяч. Этот гарнизон может действовать в трех боевых крейсерах, которые с полным снаряжением обходятся по полтора миллиона каждый — всего получается около девяти миллионов кредитов. Мы затратили около миллиона на подготовку одного единственного шпиона или саботажника. Это намного больше обычного. А шестидюймовая ванадиевая проволока стоит треть цента! Война обходится дорого. И, хотя на это потребовалось время, штаб-квартира Администрации Союза начала понимать необходимость таких огромных расходов. Сюда, мисс... Капитан Вонг.

Они снова были в комнате, в которой находилась всего одна витрина, на этот раз в семь футов высотой.

Статуя, подумала Ридра. Нет, настоящая плоть, со всеми тонкостями мускулатуры и суставов. Нет, все же статуя — мертвое человеческое тело, или с приостановленной жизнью. Живое так выглядеть не может.

— Итак, вы понимаете, что совершенный шпион необходим. — Хотя дверь открывалась автоматически, Барон придерживал ее рукой со старомодной вежливостью. — Это одна из наших наиболее дорогостоящих моделей. На него затрачено около миллиона кредитов, но он — мой любимец, хотя на самом деле и он не избегает ошибок. С некоторыми небольшими изменениями он может стать постоянной частью нашего арсенала.

— Модель шпиона? — спросила Ридра. — Новый тип робота или андроида?

— Ни то, ни другое, — он подошел к витрине. — Мы изготовили с полдюжины ТВ-55-ых. Это потребовало очень сложных генетических исследований. Медицина достигла таких успехов, что ныне все умственно неполноценные остаются жить и производят потомство. Пятьдесят лет назад они бы просто не выжили. Мы тщательно подбираем родителей, и затем, используя искусственное оплодотворение, получаем шесть зигот — три мужские, три женские. Выращиваем их в контролируемой питательной среде, ускоряя рост с помощью гормонов и тому подобных средств. Их внешняя красота — результат экспериментального подбора. Великолепные здоровые создания. Вы даже не представляете себе, как о них заботятся.

— Я однажды провела лето на скотной ферме, — коротко сказала Ридра.

Кивок барона был резок.

— Мы и раньше использовали экспериментальную настройку мозга, поэтому знали, что получим. Но нам никогда не приходилось полностью воспроизводить жизнь, скажем, шестнадцатилетнего индивида. Шестнадцать — это биологический возраст, к которому мы доводим их за шесть месяцев. Смотрите сами. Какой великолепный экземпляр! Рефлексы на пятьдесят процентов быстрее, чем у обычного человека его возраста. Мускулатура развита необычайно: после трехдневной голодовки он может поднять полуторатонный автомобиль. Подумайте, какое биологически совершенное тело — оно использует до девяноста процентов возможностей организма!

— Я думала, что стимулирование роста гормонами незаконно. Разве оно не сокращает продолжительность жизни?

— При той интенсивности, которую мы практикуем — на семьдесят пять процентов и более, — он мог бы точно так же улыбаться, следя за непостижимыми ужимками какого-нибудь животного. — Но, мадам, мы производим оружие! Если ТВ-55 смогут функционировать двадцать пять лет на пределе интенсивности, то это превзойдет средний срок службы боевого корабля на пять лет! Прибавьте его поистине феноменальные возможности! Найти среди обычных людей такого, кто смог бы стать шпионом, кто захотел бы им стать это значит искать человека на грани невроза или психоза. И хотя подобное отклонение может означать способности в определенной сфере, оно будет сказываться и в других отношениях. Действуя в любой другой сфере, кроме этой узкой, шпион окажется неэффективным. И даже опасным. У захватчиков тоже есть психоиндексы, и они сумеют распознать шпиона там, куда мы его зашлем. А пленный шпион, хороший шпион, в десять раз опаснее плохого шпиона. Постгипнотическое внушение в сочетании с наркотиками выкачают из него все. Это очень расточительно. А ТВ-55 во всех отношениях регистрируется психически нормальным. Он умеет вести беседу, знает последние романы, политическую ситуацию, разбирается в музыке и искусстве.

Кажется, он запрограммирован дважды за вечер упомянуть ваше имя — эту честь вы делите только с Рональдом Кваром. У него есть увлечение, о котором он может говорить и час, и два. Это — группировка гантоглобина у марсупиалов. Наденьте на него соответствующую одежду, и он будет как дома на дипломатическом приеме или за кофе на правительственной конференции на высшем уровне. Он — искусный убийца, специалист по всем видам оружия, которое вы видели до сих пор. В ТВ-55 заложено знание различных диалектов и жаргонов, владение многочисленными акцентами. Он знает практически все арготизмы, касающиеся половых взаимоотношений, азартных игр, спорта, он знает приличные и неприличные анекдоты. Выпачкайте ему куртку, натрите лицо маслом, наденьте на него комбинезон, и он сойдет за механика в любом из сотни звездных центров. Он может вывести из строя любую двигательную или коммуникативную систему, любой радар или систему оповещения или контроля, используемые захватчиками за последние двадцать лет, действуя всего лишь...

— Шестидюймовой ванадиевой проволокой?

Барон улыбнулся.

— Он может по желанию менять отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза. Небольшая хирургическая операция увеличивает подвижность его лицевых мускулов, и он может резко изменить свою внешность. Гормональные инъекции позволяют ему в течение нескольких секунд менять цвет волос, если понадобиться, свести их полностью и вырастить за полчаса новую шевелюру. Он хорошо знает психологию, особенно психологию насилия.