- В кости случалось играть, но только с придворными.
- Жаль. Жаль, что тебе не случалось сыграть с мастером, тогда бы ты знал, что у профессиональных игроков всегда есть в рукаве какой-нибудь сюрприз на крайний случай. Так что выиграть тебе просто невозможно, если, конечно, ты не примешь соответствующих мер.
- И какие же меры ты советуешь принять нам?
- Не расслабляться, даже если наша дорогая Каэ все сделает как следует и победа покажется такой близкой, - прошу тебя, татхагатха, не позволяй себе обрадоваться. Если бы у меня было сердце, я бы сказал тебе, что у меня на сердце неспокойно...
- А что, нет его? - как-то по-детски растерянно спросил Тхагаледжа.
- Нет, кажется, - просто ответил Жнец. - Готовься к войне, правитель. Готовь войска, укрепляй Салмакиду и стереги Шангайскую равнину. А мы пока позаботимся о нашем драгоценном императоре, потому что опасность столкновения Мерроэ с империей очень велика, а опасность, что Каэтана на нас рассердится за то, что не уберегли Зу от неприятностей, - еще больше. И страшнее.
Тиермес исчез в голубой вспышке света, оборвав разговор на середине. Видимо, посчитал, что и так сказал достаточно.
Нингишзида подошел к своему владыке, который так и остался стоять посреди зала с выражением глубокой озабоченности на лице.
- Что-то случилось с госпожой? - спросил негромко.
- Что? - встрепенулся Тхагаледжа. - А-а, нет, надеюсь, что нет. Просто меня немного встревожили слова Жнеца. Ему неспокойно, видишь ли.
- Да, - согласился жрец. - Если уж Владыке Ада Хорэ неспокойно, то смертным впору сходить с ума от беспокойства. Вы это имеете в виду?
- Ты прекрасно пояснил создавшуюся ситуацию.
- Тогда я бы особенно хотел переговорить с вами сейчас же. Это касается плана обороны Шангайской равнины на самый непредвиденный случай.
Молодой лесок таял в утренней серой дымке. От реки тянуло теплом. Птицы еще не пели, они едва проснулись и теперь решали, не слишком ли рано это сделали. Только самые отчаянные изредка подавали голос, но тут же сонно замолкали. Трава была мокрой от росы.
В этот ранний час несколько тысяч закованных в железо всадников и столько же тяжеловооруженных пехотинцев вброд пересекли мелкую речушку, которая протекала как раз на границе Сарагана и Мерроэ. Названия ее никто не знал, а возможно, его и в помине не было, потому что в период летней жары речушка почти полностью пересыхала и по ее глинистому, потрескавшемуся руслу змеился худосочный, мутноватый ручеек. Сейчас вода доходила до пояса человеку среднего роста, и поэтому переправа не отняла много сил и времени. Однако армия была на марше уже почти сутки, и потому люди передвигались с трудом.
Войско старалось соблюдать тишину: командиры отдавали приказы шепотом, по цепочке, всадники сдерживали коней, пехотинцы передвигались почти бесшумно. Выбравшись из воды, они скрывались среди деревьев и только тогда останавливались, чтобы немного передохнуть после утомительного перехода.
Официально король Колумелла лично командовал своими войсками. Однако вместе с ним в поход отправился и верховный маг Мерроэ, Аджа Экапад, несколько оправившийся после своих злоключений. Он снова выглядел стройным, подтянутым и моложавым и твердою рукою управлял практически всей армией. Только слепой не заметил бы, что король почти слово в слово повторяет все распоряжения мага, а более наблюдательный человек отметил бы и странный взгляд Колумеллы - пустой, стеклянный, отрешенный. И это было страшно.
Солдаты тихо роптали. В отличие от своих командиров они прекрасно понимали, чем чревато открытое столкновение с огромной империей Зу-Л-Карнайна и с самим великим полководцем, который прославился тем, что истреблял неисчислимые армии противника при минимальных потерях со своей стороны.. Рыцари тоже не горели жаждой мести настолько, чтобы сложить голову на поле битвы по приказу ненавистного мага: они лучше простых солдат разбирались в дворцовых интригах и знали откуда ветер дует. Даже самые легкомысленные были обеспокоены тем, что обоз с провизией и припасами давно отстал от передовых частей, что войско сильно растянулось и, если начнется сражение, армия Мерроэ окажется в самом невыгодном положении. Упорно ползли слухи и о том, что у короля и его нового гуахайоки совершенно нет плана ведения боевых действий, что разведку удосужились выслать вперед только сейчас, что это самая безумная из всех войн, в которых когда-либо участвовали гемерты и ромерты.
Особенно пугала и настораживала гнетущая тишина. Полная тишина и отсутствие препятствий. Если бы перейти границу любого государства многотысячным войском было так легко, то все страны мира постоянно переходили бы из рук в руки. Возвратившиеся из разведки трое следопытов сообщили, что ближайшая деревня, обнаруженная ими, пуста и безлюдна. Причем совершенно очевидно, что жители покинули ее не ранее чем сутки назад. А это значит - они были предупреждены о грозящем вторжении и заблаговременно скрылись. И еще это значит, что здесь армию Мерроэ могут ожидать любые неожиданности и неприятные сюрпризы. К сожалению, голос разума не был услышан высшими военачальниками. Да солдаты на это особенно и не надеялись. И все же никто, даже из самых трезвомыслящих, не ожидал увидеть то, что предстало перед их глазами через несколько часов.
Едва отдохнувшие, еще окончательно не просохшие, полуголодные воины Мерроэ двинулись в путь, когда солнце стояло еще не слишком высоко. Около часа они двигались по равнине, растянувшись широкой цепью. Пехота шла впереди, рыцари трусили сзади, рассуждая о том, что вся эта затея смахивает на пародию на войну, но не более того.
Противник появился внезапно. Он вырос из-под земли не в переносном, но в прямом смысле этого слова. Сначала взбугрились небольшие холмики, словно десяток кротов одновременно решили подышать воздухом. Затем рыхлая земля зашевелилась и бугорки стали просыпаться вниз - как если бы под ними была сплошная пустота. Потом на их месте образовались воронки, затем почва заколебалась так сильно, что люди были не в состоянии устоять на ногах, шатались и падали, словно пьяные, а всадники никак не могли успокоить бешено ржущих коней. Небо моментально затянуло свинцово-серыми тучами, из которых, впрочем, не упало ни одной капли дождя. Зато раздался гром и ослепительно засверкали молнии, огненными змеями прочерчивая небосклон. Среди войска началась паника. Люди метались, сталкивались, кричали и роняли оружие. Аджа Экапад, пытался приструнить их, заставить стать в строй, однако силы талисмана Джаганнатхи не хватало на то, чтобы держать в повиновении несколько тысяч абсолютно разных людей. Он мог уничтожить их, заручившись помощью собратьев, но завладеть их разумом был не в состоянии. Колумелла сорвал голос во всеобщем оре, но его никто не услышал.
