Райднур взглянул на него с сожалением:
— Неужели те, кто стоит над вами, в самом деле говорили вам это?
— Конечно. Что же еще?
— Неужели вы не понимаете создавшейся ситуации? Империя ведет кампанию с меньшими усилиями, чем могла бы ее вести, — это правда. Ее границы действительно далеки, однако им придается решающее значение. От Терры нас отделяет долгий путь в двести световых лет. Но недостаток силы в конечном счете не имел бы значения, если бы не бедный, измученный Фригольд.
Потому что эта система фактически перенята нами. Вы не получаете больше поддержки со стороны. Вы лишены этой возможности. Я полагаю, что маленькие быстрые корабли смогут обойти нашу блокаду, если их не будет слишком много и они не понесут больших потерь. Но, кроме мощных регулярных вооруженных сил, ничто не сможет ее прорвать. Арули не сможет дальше помогать вам. У нее нет для этого необходимого флота. Мерсейя тоже не собирается этого делать. Игра для нее не стоит свеч. Вы отрезаны. В случае необходимости мы сотрем вас в порошок, но мы надеемся, что вы увидите причины, по которым вам будет выгоднее сдаться и отступить.
Подумайте. Ваш род поразила болезнь, лекарства от которой производятся только в Арули, где активно действуют почвенные бактерии. Вы, кажется, называете ее лихорадкой яро, не так ли? Мы захватываем в плен все больше и больше ваших соплеменников, страдающих ею. Когда вы в последний раз получали свежую партию антибиотиков?
Пленник пронзительно закричал и, швырнув сигару к ногам Райднура, вскочил со стула и бросился к дверям комнаты.
— Отправьте меня обратно в тюрьму! — зарыдал он.
На лице Райднура появилась гримаса. «Ну вот, — подумал он, — теперь мне уже ни за что не узнать от этих жалких существ ничего нового.
Впрочем, дикари — это то, что я должен исследовать. Мне известно, что они живут здесь уже в течение двух столетий и арулиане оказали на них некоторое влияние. Каждый знает, что они торговали друг с другом. Но передавались ли идеи так же, как товары?
Дикари наверняка забеспокоились».
* * *
На другой день Райднуру, к счастью, удалось напасть на след. Мэр Домкирка прибыл в Нордайк по официальному делу. Прошел слух, что полиция Домкирка взяла пленников при отражении набега обитателей дикой местности. Райднур встретился с мэром только через два дня, в том не было ничего необычного, и он нашел чем заняться в это время.
Рикард Уриасон оказался человеком невысокого роста, элегантно одетым и суетливым. Ему было явно неловко из-за того, что он приехал из провинции. За первые десять минут разговора он дважды упомянул о том, что когда-то побывал на Терре, и о том, что его дочь учится на Ансе. Он старательно говорил на англике Империи, но постоянно сбивался на фригольдский диалект. Ему хотелось выглядеть гостеприимным хозяином и человеком Вселенной одновременно. Вдобавок он был хорошо информирован и компетентен во всем, что касалось его работы.
— Да, сэр, вокруг Домкирка еще немало неосвоенных земель. По разным причинам, — сказал он, когда они наконец уселись с наполненными бокалами в руках. В распахнутое окно доносился легкий ветер с Катвика, наполненный странным запахом, слегка напоминающим запах железной руды, имеющейся на Терре, и шумом улиц и товарных поездов; отсюда открывался вид на сверкающие волны, накатывающиеся на дюны Лонгенхука. — У нас еще не хватает людей, чтобы уследить за культивированием земель в радиусе более двух сотен километров. Помните, терранские культуры на этой планете дают весьма незначительные урожаи. Мы можем пытаться скрещивать и селекционировать их сколько угодно. Но первоначальные формы жизни останутся неизменными, не так ли? И персонал, необходимый для надзора за роботами, выполняющими большую часть физической работы, а также для принятия ответственных решений, должен быть многочисленнее, чем где-нибудь на более цивилизованной планете. Это ограничивает зону нашего влияния. К тому же мы находимся на прибрежном плато. Оникс-Хейтс отвесно погружается в океан, а западнее Виндхука — в неосушенное болото, во всяком случае пока.
«Боже мой, — подумал Райднур, — я нашел человека, который может меня поучить». И сказал вслух:
— А дикари обитают на этих землях?
— Нет, сэр, я так не думаю. Во всяком случае, не в таком большом количестве. Налетчики, которые беспокоят наши границы, скорее всего сосредоточены в Виндхуке, Рейндже и за Апвудом. Это то место, где произошла последняя схватка, как раз на том рубеже. Нам повезло, что разорение нас не коснулось. Но мы чувствуем, что тем сильнее наш патриотический долг — компенсировать потери в сельском хозяйстве в других местах. Теперь, когда наши ряды пополняют беженцы, мы можем несколько активизироваться. Мы приступили к расчистке земель в предгорье. Долина имеет большой потенциал плодородия — стоит только уничтожить находящихся там паразитов и сорняки. А это, если использовать современные методы, займет лишь около года. Я имею в виду фригольдский год, который примерно на четверть длиннее терранского.
Так на чем я остановился?.. Ах да! Шайка дикарей атаковала наших первопроходцев. И они могли бы добиться успеха. Как вам, возможно, известно, сэр, в прошлом при определенных обстоятельствах они его таки добивались. Они взяли тогда внезапностью и числом — ведь их оружие примитивно. Иначе и быть не может — ведь здесь ощущается явный недостаток железа и других металлов. Несколько лет назад им, например, удалось сорвать попытку высадки на озеро Мун Гарнет, несмотря на то что попытка эта обеспечивалась с воздуха и поддерживалась полицией, вооруженной современным стрелковым оружием.
Гм! На сей раз мы были предупреждены. Наши охранники были переодеты рабочими, а их оружие было замаскировано. Мы не собирались устраивать ловушку. Поймите меня правильно, сэр. Мы не хотели заманивать и убивать, а только желали избежать конфликта. Но мы и не хотели, чтобы они узнали о наших возможностях. Таким образом, когда эта банда напала, наши полицейские, скажу я вам, показали класс! Много налетчиков было ранено и убито, а значительную их часть загнали обратно в лес. Двадцать семь пленников были заключены в нашу городскую тюрьму. Я надеюсь, теперь дикари дважды подумают, прежде чем попытаются остановить прогресс снова.
Даже Уриасон должен был иногда останавливаться, чтобы перевести дыхание. Райднур воспользовался паузой и спросил:
— А что вы собираетесь делать с заключенными? Мэр выглядел немного смущенным:
— Это деликатный вопрос, сэр. Фактически они преступники, а поскольку на Фригольде идет война, можно было бы даже сказать — предатели. Однако мы морально почти обязаны считать их врагами, права которых защищены Соглашением. К несчастью, они принадлежат к чужой культуре и не признают наше планетное правительство. В прошлом их пытались реабилитировать, но это редко приводило к успеху, так как это было недостаточно продумано — вдумчивость на Фригольде непопулярна. Проблема продолжает обсуждаться. Как только война закончится, предложения экспертов империи будут встречены благожелательно, и мы сможем уделить внимание социодинамическим процессам.
