— Увы, — сказал Таф, — к сожалению, у меня есть неотложные дела в других местах галактики. Остаться здесь на целый стандарт-год или даже больше я не могу, впрочем, как и задержать на месяц выполнение моей программы.
— Черт возьми, подождите секунду, — начала Толли Мьюн. — Вы не можете просто так…
— Могу, — перебил ее Таф. Он многозначительно посмотрел на послов, потом опять на нее. — Первый Советник Мьюн, позвольте мне обратить ваше внимание на одну очевидную вещь. Сейчас между Сатлэмом и его противниками существует примерное равновесие сил. Мой «Ковчег» — грозное орудие разрушения, способное разорять целые миры. И если я могу присоединиться к вашему флоту и уничтожить любую из планет союзников, то я могу сделать и наоборот.
Толли Мьюн вдруг почувствовала, словно на нее напали. Рот у нее широко открылся.
— Вы, Таф, нам угрожаете? Я не верю. Вы угрожаете применить «Ковчег» против Сатлэма?
— Я всего лишь обращаю ваше внимание на то, что такой вариант возможен, — как всегда бесстрастно ответил Таф.
Дакс, должно быть, почувствовал ярость Толли Мьюн. Он зашипел, а она, совершенно сбитая с толку, беспомощно встала. Руки ее сжались в кулаки.
— Я не возьму гонорара за свои труды посредника и инженера-эколога, — объявил Таф. — Но все же я потребую определенных гарантий и уступок от обеих сторон. Союзники обеспечат меня, так сказать, телохранителем — небольшим флотом боевых кораблей, достаточным для того, чтобы отразить любую атаку на «Ковчег» Флотилии планетарной обороны и проводить меня из системы, когда моя задача здесь будет выполнена. Сатлэмцы, со своей стороны, разрешат этому флоту находиться в их системе, чтобы я мог работать спокойно. Если в период перемирия какая-либо из сторон вдруг начнет боевые действия, пусть она знает, что это обязательно вызовет мой гнев, и гнев этот будет ужасен. Меня трудно вывести из равновесия, но если я действительно разозлюсь, я иногда боюсь самого себя. По истечении стандарт-года я улечу, а вы можете возобновить свое кровопролитие, если захотите. Но все же я надеюсь и даже предсказываю, что к тому времени предложенные мною меры окажутся настолько эффективными, что никому из вас не захочется продолжать войну.
Он погладил Дакса по густой черной шерсти: кот осмотрел каждого по очереди своими золотистыми, все понимающими глазами.
Толли Мьюн похолодела.
— Вы навязываете нам мир, — сказала она.
— Временно, — уточнил Таф.
— И вы навязываете нам свое решение, хотим мы этого или нет.
Таф взглянул на нее, но ничего не сказал.
— Да кто вы такой, черт возьми, и что вы себе позволяете?! — закричала она, давая выход скопившейся внутри ярости.
— Я — Хэвиланд Таф, — спокойно сказал он, — и мне надоел ваш Сатлэм и сатлэмцы.
Когда заседание закончилось, Таф повез послов к их челноку, но Толли Мьюн с ним не поехала.
Несколько долгих часов она бродила по «Ковчегу» одна, замерзшая, усталая, но упрямая. Она искала своего кота.
— Черныш! — кричала она, перегибаясь через перила движущихся лестниц.
— Сюда, Чернявчик, ко мне, — звала она, проходя по коридорам.
— Ныш! — вскрикивала она, услышав шум за углом, но это был всего лишь звук закрывающейся или открывающейся двери, жужжание ремонтирующей саму себя машины или, может быть, шаги какой-нибудь из кошек Тафа.
— Чеееерныыыыш!!! — кричала она на перекрестках, где сходилось с десяток коридоров. Ее голос гудел, отражался от дальних стен и возвращался к ней эхом. Но кота она не нашла.
Бродя так по всему кораблю, Толли Мьюн поднялась на несколько палуб вверх и попала в слабоосвещенную центральную шахту, которая проходила через весь гигантский биозвездолет, — необъятный гулкий туннель длиной тридцать километров. Потолок терялся во мраке, вдоль стен рядами стояли чаны для клонирования, большие и маленькие. Она наугад выбрала направление и пошла вперед, окликая Черныша.
Вдруг где-то впереди она услышала тихое мяуканье.
— Черныш! — закричала она. — Ты где?
Опять послышалось мяуканье. Она побежала.
Из тени, падавшей от двадцатиметрового металлопластового чана, выступил Хэвиланд Таф. Черныш сидел у него на руках и мурлыкал.
Толли Мьюн остановилась как вкопанная.
— Я нашел вашего кота, — сказал Таф.
— Я вижу, — холодно ответила она.
Таф осторожно передал ей огромного Черныша, коснувшись ее руками.
— Его похождения нисколько ему не повредили, — улыбнулся Таф. — Я позволил себе провести медицинский осмотр и убедился, что с вашим котом не произошло никаких неприятных недоразумений: я нашел его в полном здравии. Но представьте себе мое удивление, когда я обнаружил, что все бионические штучки, о которых вы мне говорили, куда-то загадочным образом исчезли. Я затрудняюсь это объяснить.
Толли Мьюн прижала кота к груди.
— Это я приврала, — сказала она. — Он телепат, как Дакс. Может быть, не такой хороший. Но это все. Я не могла позволить ему драться с Даксом. Может, он бы и победил, а может, и нет. Я не хотела, чтобы его запугали. — Она криво улыбнулась. — А вместо этого вы его просто спрятали. Где он был?
— Преследуя свой предмет страсти, он вышел из зала с манной через запасный выход, но дверь запрограммирована только впускать, так что все эти часы он провел, бродя по «Ковчегу» и знакомясь с другими представителями кошачьего племени на моем корабле.
— Сколько у вас сейчас кошек? — спросила она.
— Меньше, чем у вас, — ответил Таф, — хотя не могу сказать, что это было для меня неожиданностью. Но вы-то, в конце концов, сатлэмка.
Тепло Черныша, сидевшего у нее на руках, подействовало на Толли Мьюн успокаивающе, ее вдруг осенило, что нигде не видно Дакса. У нее снова было преимущество. Она почесала Черныша за ухом. Он обратил свой ясный взор на Тафа.
— Вы меня не проведете, — сказала она.
— Я и не думал, что мне это удастся, — согласился Таф.
— Манна, — продолжала она, — это ведь ловушка, да? Признайтесь, вы все нам наврали?
— Все, что я рассказал вам о манне, правда.
Черныш пискнул.
— Нет, черт возьми, вы рассказали нам не все!
— Вселенная изобилует разнообразными сведениями. В сущности, этих сведений так много, что для того, чтобы узнать все, просто не хватит людей — факт поразительный, если учесть, что в общее число людей во Вселенной входит и население Сатлэма. Я не надеюсь рассказать вам все об интересующем вас предмете, каким бы малым он ни был.
Она фыркнула.
— Что вы собираетесь с нами сделать, Таф?
