«Не ломай голову, не пытайся рассчитывать. Предоставь все инстинкту. Ты убийца. Прирожденный убийца. Нужно просто выждать время и убить».
Художник оказался сильнее мыслителя. Художественная логика романа убеждает нас в том, что будущее в романе Бестера, несмотря на трансгалактический размах, является социальной копией современной Америки. И никакая телепатия не способна оградить его от преступления, изначально присущего самой природе капитализма. Вольно или невольно Бестер нам это показал. Причем с мастерством большого писателя.
Бестер и Гаррисон попытались с помощью «телепатической новинки» обуздать ад, царящий в душе хищника-олигарха, и ад, бушующий ядовитым пламенем на непокорной планете. И здесь обнаженно проявилась стихийная диалектика, тесное единство противоположных начал. На городе за периметром непокорной планеты Пирр, как, скажем, на каком-нибудь из реальных городов американского Юга, стоит клеймо ненависти. Ненависть порождена страхом, хотя пирряне — эти космические спартанцы с манерами техасских ковбоев — вроде бы ничего не боятся и в любой момент готовы умереть. Медленно, шаг за шагом, Гаррисон развенчивает своих спартанцев. Новоявленный аргонавт с символической кличкой Язон, пережив не очень убедительную трансмутацию из профессионального игрока в миссионера разума и доброй воли, слой за слоем снимает с города за периметром дешевую романтическую позолоту. Король оказывается голым, хотя и остается при нем вездесущий револьвер, превратившийся в неотъемлемую часть тела. Но разве в Далласе, городе ненависти, где был убит президент Кеннеди, нет обычая таскать пистолет в заднем кармане? Но разве в Претории или Иоганнесбурге девочек не обучают стрельбе по мишеням, поразительно напоминающим черный курчавый профиль? Это горькие плоды ненависти, взращенной на почве нетерпимости, удобренной страхом, обильно политой кровью.
В условном, фантастическом мире Гаррисона Пирр — далекая, затерянная колония — скорее исключение, чем правило среди бесчисленных, заселенных людьми планет. Но нарочитая наивность Язона и заранее заданная «твердокаменностъ» Керка, Меты и других пиррян вскоре не оставляют и нам места для сомнений по поводу истинного адреса политической сатиры Гаррисона. В ней есть явные художественные просчеты, надуманная полярность «корчевщиков» и «жестянщиков», противоречивость фантастических посылок, пародийная случайность некоторых эпизодов — вроде взрыва атомного заряда в пещере. И тем не менее повесть «Неукротимая планета» воспринимается именно как политическая сатира с конкретным социальным адресом. Пирряне Гаррисона нетерпимы, лишены чувства юмора, им чуждо не только сомнение, но и простая человеческая жалость. По сути, это киборги, снабженные безотказным оружием, но с малость ограниченным кругозором. И чтобы поставить последнюю точку над «и», автор возлагает на них прямую ответственность за гибель среды обитания. Но война, объявленная природе, не может быть выиграна. Мы знаем, что травы и птицы, рыбы и дожди возвращают назад бездумно выпущенные пестициды, ртуть, кадмий и серу. В человеческие легкие, кровь, кости. Не случайно именно ведущие страны капиталистического мира ощутили на себе катастрофические последствия хищнической эксплуатации природных богатств. Позиция Гаррисона поэтому вполне понятна. Гаррисон взывает к разуму, гармонии, миру. Его пирряне как будто бы начинают прозревать, но это прозрение на краю пропасти, где каждый неверный шаг грозит катастрофой.
Гаррисон ясно сознает всю сложность затронутой им проблемы. А ведь именно в игнорировании этой диалектической сложности и коренится основная слабость аргументации современных обличителей бесчеловечной науки.
Но та же диалектика не позволяет нам просто отмахнуться от их доводов. Более того, мы должны признать и реальность опасностей, которые несет с собой развитие науки и техники. Весь вопрос только в том, коренятся ли эти опасности в самой природе научно-технической революции или в чем-то ином.
История давно сказала свое веское слово по поводу событий, связанных с взрывом атомной бомбы. Но зловещий отсвет этого взрыва лег сначала на физиков, потом на ученых вообще. Событие это позволило Сноу сказать: «Весь остальной мир напуган как их достижениями — научными открытиями и изобретениями, так и возможными последствиями их открытий. В результате люди начинают страшиться самих ученых, почитая их существенно отличными от всех остальных людей».
Но ученые, очевидно, не отличаются в основном от других людей. Они, во всяком случае, не хуже других людей. Право, нет никаких оснований доверять ученым больше или меньше, чем скажем, юристам, которые становятся министрами, сенаторами и конгрессменами. Вот и получается, что на самом деле в основе столь распространенного на Западе недоверия к пауке лежит недоверие к обществу. В этой связи мы можем воспринимать заключительные сцены «Неукротимой планеты» почти как символику. Не взрыв атомного заряда в пещере становится причиной ожесточенного штурма периметра, а сам периметр, точнее, волчьи законы, по которым живут — создавшие его люди.
Нет нужды повторять, что научно-техническая революция несет человечеству величайшее благо и поистине фантастическое могущество. Завоевания науки неизмеримо расширили власть человека над природой. И если кому-то на Западе они внушают страх, то виной тому не ученые, а социально-политические недуги.
Еремей Парнов
Гарри ГАРРИСОН родился в 1925 году в Стэмфорде, штат Коннектикут. В годы второй Мировой войны служил в армии. В литературе дебютировал как автор вестернов. Но известность ему принесли его научно-фантастические Произведения. Западная критика называет его одним на самых интересных и строптивых фантастов США. Острые сюжеты сочетаются в его романах с социальной, политической сатирой, направленной прежде всего на милитаризм. Ив последних произведений Гарри Гаррисона наиболее известны романы «Билл — галактический герой» и «Подвиньтесь! Подвиньтесь!»
Повесть «Неукротимая планета» — первая часть трилогии о Язоне динАльте.
Альфред БЕСТЕР родился в 1913 году, живет в Нью-Йорке. Американский драматург, пишет сценарии для радио и телевидения. Работает в жанре фантастики с 1939 года, является автором двух фантастических романов: «Человек Без Лица», «Тигр! Тигр!» и примерно тридцати фантастических рассказов. Многие его произведения посвящены путешествиям во времени, но, пожалуй, главная тема его произведений — психология человека, телепатия.
