– А вот он идёт,– указала она.
«М-да, в наблюдательности ей не откажешь»,– снова признался Андрей, убедившись, что в той стороне, пробиваясь через толпу гостей, пытается добраться до них Саша.
– Где ты был?
– Пытался достать хоть грамм информации о Симирии.
– Достал?
– Да.
– Похоже, мы действуем параллельно,– улыбнулся Булдаков.
– В данном случае это хорошо,– сказал друг и спросил.– О чём вы разговаривали?
– Да так, ни о чём,– отмахнула Кейт.
– Кстати о птичках. Саш, ты мне говорил о них. Ты их видел, а вот местные жители об их существовании даже не догадываются.
– Да?– удивился Саша.– Я об этом и не догадывался. И что вы об это думаете?
– Ничего,– ответил Андрей.
– Сомневаюсь, что это важно.
– Зря,– наконец, высказалась Кэтрин.– В мире нет ничего лишнего, равно как и недостающего. Мир – понятие равновесное.
– Думаешь, в птице есть смысл?
– Смысл есть во всём, только порой он бывает невиден…
Разговор прервал Император. Он собственнолично попросил посланцев Федерации последовать за ним. Такое почтение не могло не отразиться на лицах присутствующих вельмож, те не могли припомнить, когда такое случалось в последний раз.
Под звуки оваций и восторженных криков они последовали за Императором наверх, к трибуне, где уже по стойке «смирно» выстроились гвардейцы, призванные защитить своего великого господина. Рядом находились места, где уже расположились Неукри и Анриус. Эти советники были постоянными спутниками Императора.
– Рад вас приветствовать,– поклонился Андрей. Советники встали и ответили поклоном, однако он отметил, что Анриус очень настороженно на них посматривает. «Кажется, я не ошибся в своих предположениях. Да… И Кэтрин чувствовала какую-то опасность. Следует быть настороже».
Все сели, а Император поднялся на трибуну, и площадь взорвалась шумом тысяч голосов. Казалось, этот гром способен разрушить стены. Гул толпы, которая увидела своего кумира, долго не могла стихнуть. Андрей уже подумал, что так не долго и оглохнуть. Децибелы били по ушам с огромной энергией.
Император поднял руку, и восторженные крики в мгновение ока прекратились.
Выступление началось.
– Граждане Империи, настали дни великих испытаний…
Андрей продолжал его слушать, одновременно следя за реакцией народа и советников. Если первые были в ужасе, то вторые сидели спокойно, значит, эту новость они уже знали. Вся речь Императора сводилась к одному положению: будет тяжело, но Империя выстоит под натиском вражеских орудий. Но, похоже, что он сам не очень-то верит в победу. В речи этого не чувствовалось, но Андрей знал, что Мариус человек неглупый и понимает, что рано или поздно Симирия или Долерас добьют государство, если только не случится чудо. Однако, какова бы не была ситуация, главе государства прежде всего нужно сохранять самообладание.
Андрей посмотрел на советников, пытаясь выудить ещё хоть немного информации о положении. Их лица были угрюмы, значит, дела шли хуже плохого.
Народ воспринял информацию без всякого воодушевления. Радость мгновенно улетучилась, и теперь над площадью гремел только один величественный голос. Напряжённая тишина в моменты его молчания говорила о том потрясении, который испытывал народ.
– Сейчас,– прошептала Кейт. Андрей повернулся на голос.
Одновременно с этим он отметил резкое движение в районе трибуны: Император падал – вдалеке раздался хлопок – площадь закричала тысячами голосов. Один из гвардейцев подхватил тело, остальные закрыли Мариуса собой и обнажили мечи, но всё уже произошло: в выступлении Императора была поставлена кровавая точка.
День тридцать третий (четыре часа спустя).
Резиденция Императора, г. Эрения, Хевимская Империя.
Убийство Императора на глазах тысяч жителей могло означать только одно: начало войны с Симирией. Невозможно оценить, какой огромный моральный ущерб был нанесён народу. У него опустились руки. А когда народ подавлен морально, он не может сопротивляться. Удар в самое сердце Империи был просчитан идеально…
Сейчас, вечером этого же дня, Андрей направлялся в Резиденцию, туда, куда уже несколько раз ходил и беседовал с Императором. И вот этого человека уже нет в живых… Снова и снова перед глазами вставала эта картина: падающее безвольное тело, глаза людей, полные ужаса, глаза Кэтрин наполненные болью, и вопрос в них: «Почему? Во имя чего?» Бессильная злость советников. Ярость гвардейцев… И крики, крики, полные отчаяния… «Император мёртв! Убили!! Его убили!» Страшная давка. Сколько же людей погибло в ней?..
Андрей хорошо помнил, что среагировал мгновенно. Первым делом необходимо было уйти с линии обстрела. Он и Саша, закрыв собой застывшую Кэтрин, увели её. Жан и Фрэнк уже закрывали их. Раздавались крики: «Ложись!» Девушка не реагировала, уже после она объяснила, что целью снайпера являлся только один человек. Но всё же… если бы неизвестный снайпер выстрелил, выбрав уже иную цель, или промахнулся, кого-нибудь из друзей можно было не досчитаться…
Андрей подошёл к гвардейцу, стоявшему на страже, и заявил:
– Мне нужно срочно переговорить с советником Неукри.
Тот слегка повернул в голову и ответил:
– Сожалею, но мне не велено вас пускать.
– Не велено пускать?! Кем не велено?
– Императором,– спокойно ответил стражник.
Андрей опешил и чуть не спросил: «Каким Императором? Его же убили!» Булдаков почувствовал, что чего-то не понимает.
– Объясните мне, что происходит.
– Теперь власть перешла к его сыну. Император жив. Праздник в честь посвящения состоится через четыре дня.
«Вот это дела. Как же у них всё быстро. Но почему он не хочет нас видеть? Может быть, он считает, что мы виновны в убийстве Императора? Но он же ещё совсем зелёный! Как он может управлять государством, тем более в кризисе?»
– Вы можете передать Императору, что с ним хочет поговорить посол Федерации?– спросил Андрей.
– Увы, простите, но я не имею права покидать свой пост. Таковы правила.
– Нарушите их. Неужели вам не ясно, если я не погорю с ним, ситуация может ещё осложниться.
– Я не имею права.
– Но Император здесь?
– Да, Император здесь.
– Почему вы один?– неожиданно для гвардейца задал вопрос Андрей.
– Я не обсуждаю приказы.
– От кого шёл приказ на ослабление охраны?– поинтересовался Булдаков. Его терзали неприятные мысли. Очевидно, выстрел произвели из снайперской винтовки, поэтому внутреннюю борьбу Андрей исключил сразу. А может, зря?
