Джудит Тарр - Солнечные стрелы

ГЛАВА 46

Корусан выскользнул из зала, где стоял гроб, прячась в тени своего господина. Казалось, они все позабыли о нем и эти женщины, спешившие в храм, и черный король, который покорно отправился спать, словно примерный мальчик, прихватив с собой юл-котенка. Корусан не вошел в покои за черным королем, он миновал их и двинулся, не разбирая дороги, дальше, пока не очутился в другой части дворца древнем, полуразрушенном, незаселенном крыле здания. В одном из коридоров он сорвал со стены факел и зажег его с помощью кресала, извлеченного из складок черных одежд, где таилось многое, включая императорские бритвы и секретный кинжал, лезвие которого простой смертный мог увидеть лишь раз в жизни. Холод здесь был весьма ощутим, он гнездился в сырых камнях стен и колотых плитках пола, выщербленного и покатого. Затхлый воздух отяжелял дыхание. Факел в его руке зачадил и погас. Корусан отшвырнул огарок. Он уже вышел на лестницу и зашагал по ступеням, туда, где смутно белело пятно открытого пространства. Губы его кривились в угрюмой усмешке. Черный король, когда бывал раздражен или удручен необходимостью что-то обдумать, всегда старался забраться куда-нибудь повыше, обычно на крышу или на башню здания, в котором находился. Там он усаживался, как петух на насест, и размышлял, но чаще дремал, греясь на солнышке или кутаясь в меховой плащ. Солнца сейчас не было, но звезды усыпали небеса, как веснушки, там же прогуливалась Ясная Луна, не имевшая в этом цикле соперницы, Большая Луна гдето пряталась, не смея высунуть нос. Корусан стоял на крыше дворца, обнесенной полуразвалившимся парапетом. За спиной его белая, облитая лунным сиянием степь простиралась до горизонта, окаймленного ломаной линией гор, на их отрогах темнели нашлепки замков. Прямо под ним скрипел голыми ветвями старый парк, упираясь в дворцовую стену, за которой коробились городские крыши. Вдоль стены изредка проходили стражники, но они не замечали одинокого силуэта над ними или не хотели его замечать. Корусан сплюнул вниз и поплотнее закутался в свои одежды. Холод донимал его, кости грызла вернувшаяся боль, дрожь усиливалась. Он сел, обхватив колени руками. Наконец, думал он, наконец пришло нужное время. Саревадин открыла себя внуку своего внука и сама тянет его в ловушку, из которой ему нелегко будет выбраться. Сейчас он должен пойти к вождю оленейцев и рассказать обо всем. Как только черный король отправится на свою дикую охоту, Золотая империя станет свободной, трон опустеет; это шанс, которым надо воспользоваться, чтобы захватить власть. Маги Гильдии найдут возможность заточить императора в Зачарованном Замке или по крайней мере ограничить его деятельность пределами Керувариона. Черный король, сидящий в Эндросе, не будет страшен Асаниану. И еще. Корусан затрясся, уставившись в никуда. Догадка, думал он, но догадка, имеющая под собой реальную почву. Солнцерожденный все еще жив. Так говорят маги. Они могут лгать, но от подобной лжи им нет никакой выгоды, следовательно, этот слух достоверен. Великий маг и предатель. Красный принц Хан-Гилена, погрузил своего господина в сон в башне Черного Замка, ибо Мирейн не давал ему заключить мир в затянувшейся войне. Солнцерожденный спит и будет спать до скончания века, bopnwel, некоторые поговаривают, что он может проснуться, когда придет время новой войны. Он был великим воином король Мирейн Ан-Ш'Эндор. Если он внезапно проснется, что случится тогда? Он уже был бешеным, когда впал в свой сон. Таким же бешеным, каким должен стать черный король, если пророчества Саревадин верны. Может ли Солнце поглотить Солнце? Предположения, догадки, мечты... Корусан считал боли в своих суставах. Жрица отогнала от него смерть. На дни? На часы? Корусан не заглядывал в будущее. И все же что будет, если ему не придется надеть императорскую мантию. Если болезнь убьет его раньше, кто будет править страной? Повстанцы? О нет. У Корусана не столь мягкое сердце, чтобы отдать предпочтение этому сброду, с которым так любит якшаться черный король. Толпа без мечей, без вуалей, без черных одежд всего лишь стадо, которому никто не даст и пикнуть. Асанианское ярмо вряд ли будет легче ярма чужеземного. Патриотизм хорош, когда надо воевать, в мирной жизни никто с ним не считается. Маги Гильдии сядут на шею своим подданным так же удобно, как керуварионские жрецы. А черный король будет жить в Эндросе, где жил до того как мать погнала его в Асаниан. Корусан плотнее обхватил руками колени. Как странно, черный король будет жить, а Корусан умрет. Скоро. Не пройдет и цикла Ясной Луны. Как это печально и непостижимо черный король без Корусана, Корусан без черного короля.

Нет! сказал он неожиданно громко. Этот человек только мой. Никто и ничто не отберет его у меня, ни мужчина, ни женщина, ни трон, ни смерть. Никто и ничто. Эсториан играл с юл-котенком, пытающимся цапнуть его за пятки. Его ночное бдение возле гроба матери было нарушено, и вел он себя сейчас не слишком-то благочестиво. Впрочем, впереди была целая ночь, до рассвета далеко, он должен успеть и помолиться, и выспаться. Он разделся донага, разбросав по своему обыкновению одежды, и уже собирался уснуть, когда вдруг обнаружил, что в покоях находится еще кто-то. Юл-котенок, выгнувшись, неотрывно смотрел на маленькую фигурку с такими же золотыми глазами, как у него. Асанианка и зверек разглядывали друг друга с одинаковым любопытством.

Он подрастает каждую ночь? нарушила наконец молчание Галия. Эсториан не нашелся с ответом. Маленькая принцесса недвижно сидела на полу, кутаясь в янтарно-золотые меха, совсем не смущаясь наготой своего господина. Эсториан сполз с постели и сел, откинувшись на пятки, возле непрошеной гостьи.

Я думаю, у него уже есть имя, сказала Галия. Он сказал, как его зовут?

Нет, отозвался Эсториан изумленно. Как ты проникла сюда? Ты говорила, что не знаешь магии.

Конечно, не знаю. Но я из рода Винигаров, и в нашей крови что-то такое есть. Во всяком случае, животных мы понимаем. Она протянула руку и погладила маленького разбойника, который и не думал протестовать.

Он хороший кот и назовет свое имя, как только будет готов к этому. Она обернулась к Эсториану. Милорд заболел? Его кожа горяча, как железо в горниле.

Это кровь Солнца, пояснил Эсториан. Чем холоднее вокруг, тем жарче пылает тело.

Милорд сердится, сказала ласково Галия. Эта ужасная старая женщина не дает милорду покоя. Она называет себя мертвой. Она действительно выглядит так, словно встала из гроба.

Ей на вид нельзя дать и пятидесяти, усмехнулся Эсториан, но из ее разговора можно понять, что она много старше. Она хорошо сохранилась, вот и все.

Не каждому мертвецу удается такое. Галия расхрабрилась настолько, что ongbnkhk` себе взглянуть ему прямо в глаза. Ее руки несли прохладу, маленькие, гибкие, сильные. Хорошо, что она здесь, подумал он, обнимая маленькую принцессу. Его объятие было дружеским, он испытывал нежность к этой девчонке, она стала ему единственным другом в этой проклятой стране после того, как убили Годри. Она приникла к нему, впитывая жар сильного, крепкого тела, и уже не дрожала.