Во-вторых, комиссар доложил, что сегодня он получил возможность проникнуть в заполненную водой газопроводную камеру через наружное отверстие, открывшееся за сорванным кольцом дюз. Как известно, напомнил комиссар, первое же обследование дюз при начале ремонтных работ обнаружило полную их исправность, кроме каких-то непонятных четырех дыр с винтовыми нарезками, просверленных в камере сжигания центральной дюзы. Как они появились в ней, кто и зачем их просверлил — до сих пор неизвестно.
В газопроводную же камеру сегодня удалось проникнуть лишь после длительной работы по расчистке узкого отверстия от густо сходящихся в нем концов газопроводных труб. Взрыв произвел в камере, конечно, особенно большие разрушения: все находившиеся в ней приборы и аппараты приведены в негодность.
На сигнализаторе давления газов найдены остатки какого-то ящичка. Корнеев и Козырев, обследовавшие камеру вместе с комиссаром, единодушно признали, что ящичек этот является для сигнализатора посторонним и что его могли поставить только с определенной целью — лишить сигнализатор соприкосновения с внешней средой и не дать ему возможности сигнализировать об изменениях давления газов в камере. Цель эта явно преступная и могла быть целью только злого, преступного умысла.
При последних словах комиссара, произнесенных с едва сдерживаемым волнением, капитан поднял на него взгляд, полный гнева и возмущения.
— Итак, ваше заключение? Кто мог это сделать? — тихо спросил он, едва разжимая губы.
— Только Горелов, — убежденно ответил комиссар.
— Да, только он, — попрежнему тихо подтвердил капитан. — Вы предложили Корнееву и Козыреву хранить полное молчание об этом открытии?
— Да, Николай Борисович, но акт обследования они подписали.
— Когда вы предполагаете закончить следствие?
— Я считаю, что оно уже закончено, Николай Борисович, и можно было бы приступить к составлению заключения.
— Хорошо. Завтра в это же время представьте его мне со всеми материалами. Можете итти, Василий Егорович. Я сейчас отправлю радиограмму в штаб.
***
В шестнадцать часов, когда капитан в тяжелом раздумье расхаживал по центральному посту, главный электрик доложил ему, что запас электроэнергии в аккумуляторах иссякает и его хватит лишь на двое суток. Необходимо немедленно начать зарядку. Однако по подводному склону берега вряд ли нижнему концу трос-батареи удастся добраться до необходимой глубины, где можно было бы найти достаточно низкую температуру.
— Как же все-таки добраться до нее?
Корнеев чуть пожал плечами.
— Надо попробовать сначала здесь: может быть, подлодка находится над большой глубиной.
— Попробуйте, товарищ Корнеев, но поскорее. Аккумуляторы должны иметь полную зарядку. Мы не знаем, что нам сулят ближайшие дни, а может быть, и часы.
Корнеев ушел. В центральном посту остались только капитан, старший лейтенант, производивший какие-то расчеты, и Марат, занятый ремонтом щита управления.
— Мне не дает покоя этот гидроплан, — обратился капитан к старшему лейтенанту. — Зачем он сюда прилетал? Что он здесь искал?
— Эти области довольно часто посещают китобойные флотилии, — ответил старший лейтенант, — а их пловучие базы-фабрики нередко снабжены самолетами для розыска добычи. Возможно, что и этот гидроплан — простой разведчик китобойцев.
Послышался стук в. дверь.
— Войдите! — громко сказал капитан.
Вошел Павлик с инструментами в руках. Он тихо прошел в угол, где возился Марат, и вполголоса сказал ему:
— Повреждение провода я нашел в камере электролиза и уже исправил его.
— Хорошо, Павлик, — также вполголоса похвалил Марат. — Теперь помоги мне здесь. Прикрепи на место вот эти провода и кнопки.
— Есть прикрепить провода и кнопки! — тихо, но четко ответил Павлик, принимаясь за дело.
Капитан чуть заметно улыбнулся и, следя за работой мальчика, вернулся к прерванному разговору:
— Может быть, это и простой китобойный разведчик, но меня теперь с удвоенной силой беспокоит положение «Пионера». Он слишком открыт. Вдали от берега, чуть не в открытом океане слишком легок доступ к нему.
— Да, стоянка не совсем безопасная, — согласился старший лейтенант, — но, к сожалению, мы еще лишены движения, да, по правде говоря, и спрятаться-то некуда.
— Вот это и плохо. А спрятаться надо бы до окончания ремонта…
Павлик неподвижно стоял лицом к стене, как будто забыв о работе и прислушиваясь к разговору. Он хотел повернуться, что-то сказать, но язык словно прилип к гортани: он совершенно не привык разговаривать с капитаном. Наконец отчаянным усилием воли он повернулся и тихо, дрожащим голосом произнес:
— Разрешите, товарищ командир…
— Говори, говори, Павлик!
— Тут мы нашли… я и Иван Степанович… очень хорошее место… Честное пионерское! — неожиданно заключил Павлик и замолчал растерявшись.
— Ну, чего же ты? — улыбнулся капитан. — Говори, не стесняйся.
— Мы нашли огромную-огромную пещеру. Подводную. Туда десять «Пионеров» могут спрятаться! — И торопливо, словно опасаясь, что сейчас над ним рассмеются, продолжал: — Вы не верите? Честное пионерское! Спросите Ивана Степановича. Мы оба видели. Мы ее хорошенько осмотрели…
С просветлевшим лицом капитан вскочил со стула и схватил Павлика за плечо.
— Что ты говоришь, Павлик? Это верно? И большая?
— А далеко отсюда? — заинтересовался и старший лейтенант.
— Большая! Огромная! Совсем недалеко! На пяти десятых полчаса ходу! Не больше!
— Мальчик мой, ты вестник радости! — воскликнул капитан. — Ведь это огромная удача! Марат, отыщите Ивана Степановича! Скорее!
Через минуту Шелавин был в центральном посту и подтвердил все, что сказал Павлик: пещера огромная, как эллинг для дирижабля, дно и стены ровные; «Пионер» там найдет великолепное убежище. Капитан был необыкновенно доволен и ласково потрепал Павлика по плечу.
— Я сейчас же отправляюсь туда, — сказал он в радостном возбуждении. — И вы со мной, Иван Степанович. И ты, Павлик.
— Но дюзы-то еще не работают. Как же вы переведете туда подлодку? — вмешался старший лейтенант.
— Двадцать человек в скафандрах — тысяча лошадиных сил! — засмеялся капитан. — Хватит вам этого, Александр Леонидович, чтобы отбуксировать «Пионер» в подводный док?
— Хватит, хватит! Замечательная, превосходная идея!
В центральном посту сразу воцарилось веселое, приподнятое настроение.
Через полтора часа капитан, Шелавин и Павлик вернулись на подводную лодку из рекогносцировки. Капитан был необычайно оживлен и доволен: пещера оказалась великолепной, а дно ее — чуть ниже уровня нахождения подводной лодки; вообще все оказалось таким, что лучшего и желать было нельзя.
