– Он выстрелил первым! Черт побери, он едва не убил меня!
– Пойдемте, сэр, – лейтенант Маклауд осторожно коснулся плеча Харлоу. – Я провожу вас вниз…
«…пока вы не наделали каких-нибудь глупостей», – мысленно закончил его фразу капитан-лейтенант и горько усмехнулся.
– Не волнуйтесь, лейтенант, – ответил он, – я уже сделал все глупости, какие только мог.
– Сэр, вы меня слышите? Сэр…
Назойливо зудевший где-то за гранью сознания голос игнорировать было можно. А вот резкий запах – нет. Уже вывалившись из глубин беспамятства, майор Кармонди рефлекторно махнул рукой, едва не выбив из руки корабельного доктора склянку с нашатырем, и принялся озираться по сторонам. Последнее, что запомнилось ему, была спина уходящего вслед за Харлоу морпеха. Затем он хотел приказать сигнальщикам запустить новую партию ракет, и… на этом воспоминания майора обрывались.
– Что здесь происходит?!
– Этот вопрос должен был задать я, а не вы, – ворчливо заметил Макдоннел, поднимаясь и пряча лекарство. – Что касается медицинской части, то могу сказать, что вы, сэр, просто-напросто потеряли сознание от болевого шока. И немудрено, если учесть, что это уже вторая пуля за последние дни, которую вы умудрились поймать собственным плечом. Вам еще повезло, – бесхитростно добавил врач, – что это была «джентльменская маузеровская пуля» кого-то из немцев, а не творение наших доморощенных последователей капитана Клэя.
Кармонди при этих словах зло скривился, но все же сдержал готовую сорваться с языка тираду.
– Помогите мне встать! – потребовал он и тут же охнул, когда один из подскочивших матросов схватил его за простреленное плечо. – Не за рану же, болван! Лейтенант… черт побери, где лейтенант Маклауд?!
– Как мне сообщили матросы, – отозвался кто-то из-за плеча майора, – он отправился выполнять ваше приказание, сэр.
– Китон?! – майор попытался обернуться, но едва он дернул шеей, как вверх от раны ударило разрядом боли. – А вы тут какого черта делаете?!
– Пытаюсь командовать кораблем, сэр! – нарочито бодро сообщил инженер-механик. – Как следующий по званию офицер…
– Пытаетесь, о Всемогущий… ЗАПУСТИТЬ РАКЕТЫ! – надсаживаясь, заорал Кармонди. – Орудия к бою, заряды шрапнельные! И найдите мне Маклауда, срочно! Ты… – майор обернулся к перепуганному до полусмерти сигнальщику, – сколько времени я был без сознания?
– Н-не знаю, сэр, – едва слышно пробормотал матрос, – не имею часов, сэр.
Снова зашипели ракеты, алыми полосками перечеркивая звездное сияние. Но подсвеченный ими берег оказался пуст, и майор едва не взвыл от разочарования. Если бы не этот слюнтяй Харлоу! Дело ведь можно было бы решить одним-единственным удачным залпом! А теперь… Кармонди тяжело качнулся вперед, заставляя поддерживавших его подойти к краю мостика, и вглядывался в изрытый множеством ног песок до тех пор, пока догоравшие ракеты не коснулись воды.
Третий сын викария из крохотного городка в Девоншире, Ричард Кармонди, в общем-то, не был глупцом – тот же Харлоу, доведись ему неделю назад характеризовать своего сослуживца, вряд ли нашел бы иные слова, кроме как «честный служака». Кровью, потом и бульдожьим упорством вырвав у судьбы к сорокалетию майорский чин, Кармонди вполне отчетливо понимал, что у него не так уж много шансов уйти в отставку хотя бы со следующей ступеньки карьерной лестницы. В этом смысле предложение Кэрдока было для него воистину манной небесной, сулящей перспективы, о которых он доселе и помыслить не мог. К чести майора стоит отметить, что согласился он далеко не сразу, но, согласившись, бросился по кривой дороге со всем присущим ему напором, не обращая внимания на барьеры. Боль от полученной при абордаже раны и морфий, призванный ее заглушить, лишь подстегивали его, заставляя душевный настрой шарахаться из стороны в сторону, но не оглянуться назад и подумать об уже содеянном. Уйти с однажды избранного пути Ричарда Кармонди могла вынудить только старуха с косой наперевес. Тем более сейчас, когда майор наконец-то убрал со своей дороги одну из главных помех, а с теми, что еще остались, выпал шанс покончить в одном решительном бою.
Противник и в самом деле укрылся на «Ильтисе». Точнее, внутри его – когда броненосец подошел еще ближе и навел на канонерку свой последний уцелевший прожектор, на палубе немца было пусто. «Колбасники» даже не удосужились развернуть орудия в сторону залива.
– Попрятались, словно крысы по норам! – злорадно резюмировал майор. – Просто превосходно.
Основания для злорадства у майора были весьма веские – если противник оказался глуп настолько, что надеется отсидеться внутри своего кораблика… что ж, его абордажники сейчас их в этом разубедят. В этот раз они хорошо подготовились – правда, к захвату русской, а не германской канонерки, но разница в данном случае не принципиальна.
– Лейтенант Маклауд! – позвал он. – Готовьте своих людей к высадке! Пришло время закончить эту чертову игру в кошки-мышки.
– Есть, сэр! – отозвался шотландец, но, к удивлению Кармонди, не бросился исполнять приказание, а остался стоять на месте, сосредоточенно впялившись в настил перед собой.
– Лейтенант… в чем дело?!
– Сэр, – настойчиво произнес Маклауд, – я просил бы вас еще раз обдумать ситуацию, прежде чем отдавать этот приказ. Тут что-то не так, сэр… слишком явная глупость от противника.
– Вы что, заразились трусостью от Харлоу?! – насмешливо спросил Кармонди.
– Никак нет, сэр, но я и сам сомневаюсь…
– Довольно! – оборвал шотландца майор. – За сегодняшний вечер я уже выслушал более чем достаточно… сомневающихся. С меня хватит! Я сам, лично, возглавлю абордажников!
– Но, сэр, ваша рана…
– К черту! – выдохнул майор, и обиженная столь пренебрежительным отношением рана тут же напомнила о себе – охнув, Кармонди привалился к морпеху слева. – Спускайте шлюпки на воду!
– Сейчас англичане спустят шлюпки, – проговорил Колчак, глядя на отражения гаснущих осветительных ракет в черных волнах. – Высадят на «Ильтис» абордажную команду. И передавят нас тут, как лиса – цыплят. Зря вы нас переполошили, Дмитрий Иванович. А я зря вам поддался. Хотя после того, как с «Бенбоу» нас увидели, сделать уже ничего нельзя было.
– Не зря. – Мушкетова трясло.
В меркнущем свете он видел, как за бортом гипнотически колышется темное зеркало, как бегут волны, волны в бухте, прозванной Зеркальной. Что-то тревожило огромную массу воды, что-то подталкивало ее из глубин. Ощущение неумолимой угрозы висело, разлитое, в воздухе, и геолог не мог понять – отчего остальные не чувствуют этого, не стискивают зубы, сдерживая крик?
