Это был высокий худощавый человек с усталым выражением лица и волосами, ставшими слишком рано седыми. Насколько мог судить Флинкс, он не был ААнном в человеческой личине.
— Вы прервали мое чтение, — кисло уведомил он Флинкса, указывая на расположенный поблизости лентопросматриватель. Это напомнило Флинксу о другой ленте, которую он сам хотел прочесть. Несмотря на бушующее в нем беспокойство, ему придется подождать с просмотром этой ленты до куда более позднего времени, если он вообще когда-нибудь состоится.
— Что вам надо? — было ясно, что этот человек хорошо осведомлен об их пока полном сотрудничестве. Флинкс мысленно закричал, вызывая у себя ощущение страха.
Пип вырвался из-под Подушек на постели и пролетел через дверь, прежде чем охранник успел отложить свой просматриватель. В руке у него появился лучемет, но вместо того, чтобы стрелять, охранник скрестил обе руки перед лицом. Флинкс прыгнул через дверной проем и двинул ногой в солнечное сплетение противнику. Только закрытые веки помешали его глазам выскочить из орбит.
С громким «бум» часовой ударился о противоположную стену, осел и привалился, словно тряпичная кукла, к ножке стула. На этот раз мини-дракончик ответил на зов Флинкса. Он снова напряженно устроился на плече Флинкса, прожигая взглядом потерявшего сознание охранника.
Силзензюзекс поспешно подошла к нему сзади:
— Почему он не выстрелил сразу же? Фактически… — Она заколебалась, и Флинкс почувствовал как работает ее ум.
— Совершенно верно. Здесь никто не признал в Пипе опасного зверя. Единственная, кому я сказал, — это телохранительница Руденуаман. Во всей этой суматохе она пренебрегла уведомить об этом всех прочих. Мы же здесь в капкане без надежды на побег, помнишь? Единственными, кто еще знал, были Чаллис и Махнахми. Он мертв, а она сбежала.
Флинкс сделал жест в сторону охранника:
— Вот почему я отозвал Пипа и вырубил его сам. Все по-прежнему не ведают полных способностей Пипа. Раньше или позже Линда вспомнит, что надо рассказать об этом хозяйке. Но к тому времени мы уже должны оказаться на свободе. Второго шанса Руденуаман нам не даст.
— Что мы будем делать теперь?
— Нас никто не видел, кроме небольшого корпуса вооруженных сотрудников службы безопасности и нескольких человек на руднике. Предприятие это приличных размеров. Веди себя так, словно ты знаешь, что делаешь, и мы сможем выйти отсюда неостановленными.
— Ты сумасшедший, — нервно пробормотала она, когда они вошли в лифт. — Может, это и большая база, но все равно она замкнутая община. Здесь все должны друг друга знать.
— Ты сама служила в бюрократической системе, а все еще не понимаешь, — печально заметил Флинкс. — При подобной сложной операции все очень сильно склонны придерживаться собственной специальности. Каждый взаимодействует с людьми в пределах этой специальности. Здесь едва ли однородное маленькое общество. Если мы не наткнемся на одного из охранников, встретивших нас на взлетной полосе, мы сможем передвигаться вполне свободно.
— Пока наш часовой остается без сознания, — напомнила она ему. — А потом они бросятся искать нас.
— Но, держу пари, не за пределами границ базы. Руденуаман будет больше раздражена, чем разгневана. Она будет считать, что здешняя окружающая среда позаботится о нас сама. И так оно и случится, если уйюррийцы нам не помогут.
Они вошли в кабину лифта и тронулись вниз.
— Что заставляет тебя думать, будто они помогут?
— У меня сложилось впечатление, что им не терпится поговорить со мной. Если бы с тобой было десять тупоголовых транксов, говорящих только на нижнетранксийском, и вдруг появляется одиннадцатый, разве бы ты не захотела с ним поговорить?
— Может быть, на какое-то время, — допустила она. — Конечно, после того как я услышала бы все, что он может рассказать, я могла бы также захотеть его съесть.
— Не думаю, что уйюррийцы это сделают.
Лифт достиг уровня земли.
— Что придает тебе такую уверенность? Ягоды, не ягоды, а они всеядны, помни. Что, если они просто телепатические болваны?
— Если я неправ насчет них, то мы умрем куда более чистой смертью, чем в руках у Руденуаман. Я ставлю на две вещи: на сон и на тот факт, что я никогда раньше не видел Пипа, летящим к какому-либо существу, которое он не собирался атаковать. — Протянув руку вниз, он погладил затылок Пипа сквозь ткань комбинезона.
— Ты была права, Сил, когда сказала, что он летел к большему теплу, но тепло заключалось не в мехе уйюррийца. — Дверь лифта ушла в стенку, и они смело вышли в пустынный холл.
Покинув строение, они начали идти между зданиями, направляясь к озеру. Мимо них прошло несколько человек. Флинкс никого из них не узнал, и, к счастью, никто из них тоже не узнал двух пленников.
Когда они приблизились к окраинам базы, Флинкс замедлил шаги, обострив чувства ко всему, что должно быть автоматикой обороняемого периметра. Силзензюзекс поискала скрытую сигнализацию. Они не нашли даже простой ограды. В этой долине явно не водилось никаких крупных плотоядных, а мнение коммерсантки о туземцах они уже знали.
Добравшись до скрывающих деревьев, они сразу ускорили шаг, двигаясь настолько быстро, насколько позволяла поврежденная стопорука Силзензюзекс. Несмотря на ненормально долгий день, солнце находилось низко в небе. Когда солнце, наконец, ушло за один из возвышающихся заснеженных пиков, его тепло быстро растворилось в горном воздухе. На Силзензюзекс это подействует в первую очередь и наиболее жестоко, но Флинкс не сомневался, что он тоже был опасно незащищенным в своем тонком комбинезоне.
Он надеялся, что их мохнатые хозяева смогут что-нибудь предпринять насчет этого. Если их никто не ждет на противоположном конце озера — «длинной воды» его сна, — он будет очень смущен. И очень сожалеть.
На нижнем конце озеро сужалось до маленькой отдушины, а затем кувыркалось с ярким весельем всех горных ручьев вниз по склону, танцуя и падая с текучей хореографией на скалы, сломанные стволы и ветви. Несмотря на густоту верхнего леса, плотный, похожий на земной вереск, покров рос здесь буйно.
Флинкс сорвал маленькие кустики с цветами, со странными похожими на иглы листьями и центрами размножения. По этим джунглям нижнего уровня зарывались, извивались и шмыгали мелкие мохнатые существа.
Силзензюзекс пренебрежительно понюхала, свистя своими спикулами, когда они следили, как крошечное создание с десятью мохнатыми ножками и миниатюрными копытами юркнуло в нору на противоположном берегу ручья.
— Примитивный мир, — прокомментировала она. — Никаких насекомых. — Она уже дрожала. — И не удивительно. Этот мир слишком холоден для них — и для меня.
