Ким взяла вторую свою веревку и привязала ленточки через каждые пять метров. Сделав это, она накинула веревку на плечо, белый камень положила в сумку и спустилась к якорю.
Веревку с лентами она привязала к якорному канату, отмерила пять метров и отметила это место белым камнем.
Держась за первую ленту, чтобы не выйти за периметр, Ким обшарила все вокруг якоря на пять метров. Вернувшись к белому камню, она переключила внимание на внешность периметра и описала еще круг. Потом перенесла белый камень на десятиметровую отметку и повторила операцию.
На следующем круге она нашла «Доблестный». Он лежал вверх ногами, запутавшись в водорослях. Ким аккуратно его вынула, прижала к груди, поздравляя сама себя, и медленно поднялась к поверхности.
Я люблю плавать в запретных морях.
Герман Мелвилл, «Моби Дик», 1851 г. н.э
Мэтт ждал ее у посадочной трубы. Ким несла «Доблестный» в коробке из-под «Джин Тедди», на которой был нарисован этот любимый детский персонаж.
– Это он? – спросил Мэтт.
– Это он. – Ким удивилась, увидев здесь Мэтта, но и вид у него был как у человека, которого ведут на казнь. – Что-нибудь случилось?
– Нет, а почему ты спрашиваешь?
– Так просто. Приятно, что ты пришел нас проводить?
– Проводить? Я лечу с вами.
Ким даже представить себе не могла, что Мэтт подвергнет себя риску.
– Отлично. Нам понадобится вся помощь, которую мы только можем получить. Когда вылетаем?
– Ждем еще двоих, они уже едут. Как только они появятся, где-то через час…
– Чем быстрее, тем лучше, – сказала Ким. – Давай планировать отлет, как только они появятся в дверях.
Он взял ящик, и они пошли к трубе.
– Что-нибудь случилось?
Ким рассказала про Вудбриджа. Мэтт слушал и хмурился.
– У нас есть легенда для прикрытия? – спросила Ким.
– Экспедиция направляется к Таратубе. Ничего необычного. Но он знал, что ты едешь в Терминал.
– Я часто сюда езжу. Ничего необычного и в этом нет. И я заказала номер в гостинице «Бичфронт». Так что несколько часов у нас еще должно быть.
Важно было улететь, пока Вудбридж не выяснил, что в руках у него только декорация, и не начал искать Ким. А если сейчас будут трения с патрулем, то Солли на этот случай в пилотской кабине не будет.
– Ладно, – сказал Мэтт. – Постараемся вылететь побыстрее. Но я не хочу никого бросать. Эти люди все оставили ради нас…
– Но они не знают зачем?
– Им только было сказано, что они об этом не пожалеют.
– Надеюсь, это правда.
Если «Хаммерсмит» был похож на дешевую гостиницу, то «Мак-Коллум» напоминал заброшенное офисное здание, где организовали временное обиталище для людей, застигнутых пургой. Он был серый, темный и гнетущий. Обычно, когда Ким объясняла, как Институт нуждается в пожертвованиях, она показывала фотографии «Мак-Коллума».
Снаружи корабль походил на ящик с закругленными краями. Каюты были спартанскими, рассчитанными на двоих, а всего корабль мог принять двадцать четыре пассажира. Условия были неплохими: комната отдыха вполне приличная, центр управления модернизированный, а пилоты считали, что это самый надежный корабль во всем скромном флоте Института. Что уже о многом говорило.
Рабочая палуба находилась на верхнем уровне. На крыше стоял телескоп 8,6 метра.
– Мы взяли робота-прыгуна, – сказал Мэтт.
– Какого робота?
– Автоматическая система, которую можно выпустить наружу, чтобы убрать все, что прицепится к корпусу.
Несколько членов группы собрались в пассажирском салоне. Среди них были математик, биолог, лингвист и еще некоторые. Мэтт всех представил, некоторых Ким знала. Они здоровались и тут же начинали задавать вопросы. Что за экспедиция? Куда направляемся?
Они пошли, поверив. Поверив Агостино, храни их Господь.
Ким объяснила, что ей нужно ненадолго уйти в свою каюту. Сейчас должны прибыть еще двое, с минуты на минуту. Тогда она придет и даст ответ на все вопросы.
После этого она извинилась и ушла к себе, попросив Мэтта сообщить ей, как только все соберутся на борту. Через десять минут в дверь постучали. Ким открыла и увидела улыбающееся лицо Али Кассема, капитана корабля.
– Ким, что происходит? – спросил он.
– Привет, Али! – Она посторонилась, пропуская его, и закрыла дверь. – Рада тебя снова видеть.
– И я тебя тоже. Что за секретность?
– Что тебе известно?
– Только то, что мы идем не к Таратубе.
– Сядь, Али. Тебе платят за риск?
– А должны?
– Да.
– Ты говоришь серьезно?
– Очень серьезно.
– Ладно, тогда просвети меня.
Ким вложила все в трехминутный рассказ, опустив только попытку Вудбриджа отобрать «Доблестный». Когда она закончила, Али был потрясен.
– Ты все еще согласен идти? – спросила она.
– А если я решу, что мне это не подходит?
– Тогда у меня будут трудности.
Все оставшиеся прибыли вовремя. Кроме Ким, Мэтта и Али на борту было еще восемь человек. Они собрались в каюте для совещаний, где Мэтт объяснил, что хотел пригласить и других и даже приглашал. Некоторые потребовали деталей, другие ответили, что не могут так быстро выехать. Восемь человек мало для этой задачи, сказал Мэтт, но придется обойтись. Потом он передал слово Ким.
– У нас всего несколько минут до отлета, – сказала она. – И я постараюсь не тратить наше время зря. – Она вышла вперед на приподнятый участок палубы. – Мы установили контакт.
Никто не шевельнулся, не произнес ни слова.
– С инопланетянами. Это правда. Это произошло. На самом деле это произошло даже два раза.
Теперь аудитория была у нее в руках. Посыпались вопросы, но Ким отмела их в сторону. Она описала открытия «Охотника» и «Хаммерсмита», рассказала, что на самом деле произошло в туннеле Калбертсона. Она рассказала, что Совет собирался хранить сведения в тайне, и вот почему никому заранее не объяснили, в чем дело. Она показала им «Доблестный», но не дала его рассматривать.
– Это можно будет сделать потом. Сейчас вам необходимо знать, что мы собираемся возобновить общение, что мы надеемся исправить ошибки, допущенные двадцать семь лет назад, и что мы почти ничего не знаем о том, с чем будем иметь дело. Мы уверены, что сейчас они будут настроены враждебно, и можем допустить, что они попытаются уничтожить «Мак-Коллум» без колебаний. Мы будем одни. Поэтому вы можете пересмотреть свое решение отправиться в этот рейс. – Ким повернулась к Али. – Каждый, кто хочет нас покинуть, может сделать это сейчас. Когда мы стартуем, будет поздно.
– Насколько это опасно? – спросил Мори Пен, антрополог.
– Вы знаете столько же, сколько и я. Я бы сказала, что опасность серьезная.
