Направив сани к удачно возникшему ледяному скату, я дала полный ход. Для моего плана стоило пожертвовать резервами энергии, а ничего лучше в голову всё равно не приходило.
Сани взобрались по льду и с силой ударились о прозрачную и холодную ледяную стену айсберга – я загасила мотор, открыла колпак и выбралась наружу, взяв с собой свёрток с припасами. Вытащив оттуда три термальных патрона – они обычно служат в качестве сигнальных ракет, – я повернула их основание и затем бросила ярко запылавшие патроны на лёд. Меня обдало волной жара от мощного пламени, и в ледяной стенке с шипением стала разрастаться большая дыра. Как я и рассчитывала, тонкая стенка изо льда отделяла от окружающего мира пустое пространство внутри айсберга – словно лёд был стеклянным колпаком причудливой формы, которым накрыли торт в виде пирамиды.
Я оглянулась. Акула целиком вылезла из-подо льда, закачалась из стороны в сторону, задёргалась и сжалась в комок, а потом зарычала – с такой силой, что лёд подо мной задрожал. Ветер вместе с рыком принёс жуткое дыхание акулы, противное до того, что меня чуть не стошнило. Тело акулы изменило форму, стало менее плоским и словно затвердело, щупальца задёргались над её головой. Под брюхом акулы я увидела плавники, а между ними торчали ножки с костяными крюками вместо стоп. Акула полуползла-полускользила через холодное пространство в моём направлении.
Кинувшись назад в сани и захлопнув крышку, я ринулась в образовавшуюся дыру. После непродолжительной тряски на ступенях лестницы я въехала внутрь пирамиды, освещая фарами дорогу перед собой. Я ехала по огромному коридору – если помещение таких грандиозных размеров можно назвать коридором. По обе стороны от меня мелькали странные статуи высоких существ, напоминавших человека. Наконец я подъехала к двум открытым нараспашку дверям из неизвестного мне материала. Проём был достаточно широким, и сани без проблем проехали внутрь.
Оказавшись внутри, я выхватила из свёртка с припасами фонарь, выскочила наружу и попыталась сдвинуть одну из дверей с места, но та была слишком тяжёлой. У меня родилась идея: я вернулась в сани, уперла их в одну из створок и стала импульсами толкать её; дверь дрогнула, тронулась и встала на место, тогда я повторила операцию с другой створкой. Тогда я выбралась наружу и стала водить вокруг фонарём, осматриваясь. На дверях мне попался замок, для меня слишком крупный. Поискав ещё, на одной из дверей я обнаружила квадратную впадину и, подбежав, посветила себе фонарём – внутри оказался рычаг. Я схватилась за ручку и потянула: раздался скрип, затем жалобный стон, и последовал звук закрывающегося замка. Я действовала наугад, и мне везло: рычаг не только нашёлся, но это замечательное устройство всё ещё работало. Никто его не касался, по всей видимости, со времён первых цивилизаций на Земле, и всё же оно не заржавело и не сломалось. Сработало, пусть и со скрипом, но всё же как следует, от начала до конца. Я могла бы ещё немало времени дивиться на такой поворот событий, если бы не нависшая надо мной опасность.
Внутри пирамиды было не слишком сыро, всё пребывало в относительной чистоте, а воздух удивлял свежестью. Если память мне не изменяет, я где-то читала, что микроскопические организмы внутри льда периодически – чуть ли не раз в несколько веков – поднимаются на поверхность, чтобы вобрать свежий воздух, но они и сами выделяют кислород, постепенно заполняющий полость внутри пирамиды. Только прежде всё это были только предположения, я же могу подтвердить это как факт, потому что дышала этим воздухом. Атмосфера внутри пирамиды действительно была даже слишком богата кислородом, у меня слегка закружилась голова.
А потом я услышала удар в двери. Акула. Она успела со льда подняться по ступеням. От сильного удара двери задрожали, но выдержали. Я забралась обратно в сани, и вслед за бегущим впереди светом фар двинулась в глубь строения.
Вокруг меня раскинулось просторное помещение, которое – что сильно поразило меня – было освещено. На поверхности стен выступали в большом количестве огромные пузыри – светильники, испускавшие оранжевое свечение, хотя и не слишком сильное, но более чем достаточное для видимости. Я погасила фары и заглушила двигатель, выбралась наружу и осмотрелась. Сначала я недоумевала, как же и за счёт чего до сих пор работают эти светильники, но потом я вспомнила про обнаруженную за последние годы машинерию древнего Марса. Всё это были предметы вроде найденного мной древнего замка – время им было нипочём, они работали спустя тысячелетия. Марсиане настолько опередили нас во многих отношениях, что просто уму непостижимо. А если ещё добавить сей странный айсберг – ледяную глыбу, заселённую микроорганизмами, которые запечатали этот мир от воды и распада, наполняли его кислородом, а затем погружали вновь на морское дно, – совсем голова шла кругом.
В одном месте стена отсутствовала, разрушенная, по всей видимости, взрывом, а потом затянутая льдом. Из стены выступал крупный ледяной пузырь, с внешней стороны пирамиды закрытый полосой льда, а внутри пузыря виднелись тела. Я зажмурилась и снова открыла глаза. В больших каменных креслах сидели замороженные существа – на голову выше взрослого человека, с гладким черепом, золотой кожей, глаза закрыты. На месте носа лицо было плоским, ниже зиял приоткрытый рот, а в нём виднелись жёлтые зубы – маленькие и крепкие на вид, похожие на обточенные камешки. Руки заканчивались длинными пальцами, а к креслам, а может быть тронам, на которых они восседали, было прислонено оружие. Штуки, похожие на ружья, с длинным тонким стволом и без приклада, а по бокам были приделаны некие приспособления – должно быть, прицел и спусковой крючок. Были и тяжеленные на вид гарпуны, длиной свыше трёх метров, с иссиня-чёрными лезвиями.
Неизвестно, что точно разнесло стену пирамиды, но в итоге всех этих существ заморозило за считаные мгновения. Можно было лишь вообразить битву давно ушедшей эпохи – взрыв, оставивший этих существ беззащитными перед морозом снаружи. Хотя, положа руку на сердце, я не понимала до конца, как это случилось. Точно я знаю только то, что видела их своими собственными глазами.
Я обошла громадный тронный зал, как я решила про себя называть это место. Само собой, это была всего-навсего догадка, но я предпочла не гадать дальше. Когда мои глаза свыклись с освещением, я различила на полу небольших красных червяков, в длину не больше пальца, которые, оказывается, хрустели у меня под ногами. Такие же, по всей вероятности, жили и внутри стен – по крайней мере, они виднелись в тех местах, где между камнями образовались щели. Я заметила какое-то мельтешение на потолке, высоко над моей головой. Оранжевого свечения было недостаточно, и я направила туда фонарик. По потолку тоже сновали на крохотных ножках, словно гусеницы, червяки, то и дело падая на пол кровавым дождём.
