- Ты на часы-то не смотри! - Пашка по-своему оценил мои прикидки времени. - Никуда мы вас сегодня не отпустим. Места всем хватит!
Я только улыбнулся и тоже принялся за еду.
С тех пор, как я видел Пашку в последний раз, время успело внести в его внешность ощутимые изменения. Появилось брюшко, лицо приобрело более пессимистическое выражение - отпечаток лет, прожитых не в великой радости. О том же свидетельствовало уныние, прочно обосновавшееся в уголках его глубоко посаженых глаз. В них поначалу, когда мы внезапно появились у их ворот, вспыхнули искорки былого шутовства, но их запала хватило ненадолго. Стоило ему вспомнить о своих проблемах, когда я, в свою очередь, приступил к расспросам об их житье-бытье, как взгляд его потух и в голосе зазвучали досада и разочарование. Я понял, что он пьёт, и пьёт сильно. То, что он оказался трезвым к нашему приезду, - чистая случайность, довольно редкая в их семье в последнее время.
- А что делать?.. - оправдывался он, избегая смотреть в глаза.
И я задал вопрос, который давно вертелся на языке:
- А где ж твой лимон?
Он ждал его, будто кары господней.
- Ну как "где"? - мгновенно уничтожился он и забубнил заранее заготовленное: - Ну это... квартиру купили... мебель там... ну и... всё такое... А когда началась заваруха, пришлось всё бросить...
И он поднял на меня глаза побитой собаки. Потом с опаской оглянулся на жену.
- Чего зенками-то блымкаешь? - не выдержала та. - Скажи уж! Скажи человеку, куда ты этакие деньжищщи-то спровадил, пьянь треклятая?!
- Вот баба!.. - зашипел Пашка, вжимая голову в плечи. - Хоть бы при людях-то...
Я почувствовал, как подобралась моя Настя, сразу потеряв интерес к еде. Требовалось срочно принимать меры для улучшения метеообстановки.
- Ладно вам! - Я хлопнул Пашку по плечу. - Нашли, о чём горевать!
На моё замечание он только вздёрнул бровями, мол, сам видишь, а Наталья смерила меня неприязненным взглядом и обиженно отвернулась.
Светский ужин окончательно расстроился. Ну что ж, прибегнем к испытанному методу.
Я толкнул Пашку в бок и сказал:
- Давай, показывай, что за деньги у вас теперь в ходу. Щас мы вам их настругаем, чтоб и повода не было для печали!
Наталья опять подарила мне взгляд, не суливший ничего хорошего, а Пашка с надеждой схватился за карман:
- А я как-то того... стеснялся...
- Одичал ты без меня совсем! - усмехнулся я. - Нашёл, кого стесняться! - И нарочито строго приказал: - Давай-давай, выворачивай карманы!
Трясущимися от радостного предчувствия руками Пашка, и впрямь, вывернул сразу оба кармана, и на стол упали две бумажки. Я взял их и разгладил, чтобы получше рассмотреть перед тем, как давать задание браслету. Одна была достоинством в двести рублей, другая - в пятьсот.
- Такие сойдут? - спросил я, но, увидев на лице Пашки разочарование, поинтересовался: - Что-то не так?
- Да разве это деньги? - фыркнул он презрительно. - Таких вагон надо, чтоб по-людски пожить... А других - нету! Это всё, что осталось...
И он вздохнул, состроив виноватую физиономию.
Тут Наталья, внимательно и молча наблюдавшая за нашими манипуляциями, вдруг встала и решительно произнесла, сурово глядя на Пашку:
- Ладно! Посмотрим...
Пашка под её взглядом весь съёжился, будто ожидая удара, а она повернулась и быстро вышла в другую комнату.
- Пошла загашник расковыривать! - доверительно зашептал он, прикрыв рот ладонью и наклонясь к моему уху. - Я знал! Знал!..
Что он "знал", я так и не услышал, так как в этот момент Наталья вернулась и протянула мне бумажку в пятьдесят тысяч рублей.
- Крупнее нет, - сообщила она с сожалением и опять припечатала Пашку многообещающим взглядом.
- А что, - поразился я, - бывают и крупнее?
- Бывают, - коротко ответила она и выжидательно уставилась на меня: мол, давай!
Ну я и дал. Стол завалило кучей бумажек одинакового рисунка. Многие из них попадали на пол и пацанята с визгом кинулись их подбирать.
А Пашка радостно закричал:
- Ну?! Что я говорил?! Что я тебе говорил?!
Сильно смущённая Наталья молча взяла несколько бумажек, внимательно обследовала их и, подняв на меня глаза, тихо сказала:
- Но они же одинаковые... Номера...
- Ну и что?! - шумно восторгался Пашка, приплясывая вокруг стола. - Зато вон их сколько!!! - И он бережно захватил горсть денег, поднял их кверху и дождём просыпал на супругу. - Вон ско-олько!!!
- Но им же - грош цена... - продолжала тихо упорствовать сбитая с толку Наталья.
- Ду-у-ура! - любовно пропел Пашка, обняв её за плечи и прижимаясь щекой к её щеке. - Ду-у-урочка моя! Да кто ж заметит, что они одинаковые? Поразменяем в разных местах на более мелкие, а потом!.. Э-э, да чего там! - радостно вопил он, протягивая мне руку. - Спасибо, Вовчик! Ты меня так выручил! Так выручил!
- Однажды он тебя уже выручал, - едко заметила супруга, деловито собирая деньги. - И что из этого получилось?
- Да будет тебе! - глаза Пашки возбуждённо блестели. - Праздник в доме, а ты всё бубнишь!.. - И вдруг он спохватился: - Вы, мож, того?.. Спать хотите? С дороги-то? Так вы не стесняйтесь!
Я пожал плечами и спросил Настю:
- Ты как?
- Как все... - уклончиво ответила она.
- А все как? - обернулся я к Пашкиному семейству.
Наталья вздохнула и поднялась:
- Тогда я пошла стелить... Айда! - Она сгребла пацанов и поманила за собою Настю.
- Ага-ага! - с готовностью закивал Пашка, махая им вслед. - А мы тут ещё покалякаем! - И он с грохотом подвинул ко мне табурет. Глаза его лихорадочно блестели.
В общем, Пашка ещё долго донимал меня своими расспросами. Настя уже давно легла. Наталья, аккуратно сложив деньги, увела её в другую комнату. Некоторое время оттуда было слышно, как они вполголоса переговариваются, потом затихли.
В конце концов, спёкся и Пашка. Часы к тому времени показывали четвёртый час.
- Ну чё? - спросил он, широко зевая. - На боковую ещё не? - Я в ответ только усмехнулся, а он вяло взмахнул возле виска: - А-а... Ну да... Ты ж у нас теперь... того... А я уже отрубаюсь... И ядик не помогает...
Я предложил:
- Можно горю энтому помочь.
Он похлопал красными от недосыпания глазами и неуверенно провёл пальцем по горлу:
- М-м?..
- За кого ты меня принимаешь? - рассмеялся я.
